Там он лёг лицом на койку ,но долго ворочался, прежде чем уснуть, пришлось даже бросить себе в рот горстку мятных успокоительных драже… Наконец он уснул.
Стоявшие на столике массивные часы, стилизованные под арфу, показали ровно три часа ночи и продолжили методично отщёлкивать секунды…
А Поплавский в это время стучал зубами от холода на «губе». Но ему всё-таки удалось свернуться калачиком и уснуть.
Лунный луч , просочившийся из иллюминатора, осветил лицо Поплавского, озарившееся в этот момент благостной улыбкой.
Поплавский боялся правосудия. Он передал канантропам секретные сведения. Но он остался человеком.
И он придумал, как искупить свои грехи…
...-Нет, нет…- веско и холодно говорил академик Алексеев, печатая что-то на древнем компьютере.- Разве можно полагаться на методы, которые были отработаны лишь на относительно благополучной Земле? Нет, нет, нет… Это повлечёт большие человеческие жертвы. Тем более ваш проект… Необходимы долгие исследования. –Алексеев отчаянно правил сто пятидесятую статью для журнала «Тригонометрия и обратные полиномы».
-Но лучшим доказательством эффективности послужило то, что канантропы были уничтожены в Припяти! Правда, как-то они воскресли… но, может, где-то чего- то недосмотрели…
-Нет. Я не допущу подобных действий. Я доктор наук.
-Заткнись, рожа академическая! –Кузюрин яростно грохнул кулаком по солидному столу академика.
У Алексеева глаза из-под очков на покатый лоб полезли.
-Вы что себе позволяете? Я…сейчас…-он уже тянулся до кнопки вызова ТИХО.
-Сейчас мы смонтируем соответствующие устройства, после чего план будет приведён в исполнения. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ, КАК КАПИТАН, ПУСТЬ БЫВШИЙ, Я БЕРУ НА СЕБЯ. Не забывайте, кто по всем мыслимым и немыслимым уставам главный на судне…- ледяным тоном отрезал Кузюрин.
-Слушаюсь…товарищ капитан,- усмехнулся Алексеев.
И Кузюрин ушёл из обиталища академика.
…-Поплавский! Как специалист по трубопроводам, пойдёшь на монтаж установок и генераторов. Иди, мой друг. Делай доброе дело. Будь достоин своей фамилии… -не приказал, а мягко, по-домашнему, по-отечески как-то попросил Кузюрин.
-Есть!- козырнул ему Поплавский, одетый в отглаженную форму и абсолютно трезвый.чшим доказательством эффективности послужило то, что канантропы были уничтожены в Припяти! Правда, как-то они воскресли… но, может, где-то чего- то недосмотрели…
-Нет. Я не допущу подобных действий. Я доктор наук.
-Заткнись, рожа академическая! –Кузюрин яростно грохнул кулаком по солидному столу академика.
У Алексеева глаза из-под очков на покатый лоб полезли.
-Вы что себе позволяете? Я…сейчас…-он уже тянулся до кнопки вызова ТИХО.
-Сейчас мы смонтируем соответствующие устройства, после чего план будет приведён в исполнения. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ, КАК КАПИТАН, ПУСТЬ БЫВШИЙ, Я БЕРУ НА СЕБЯ. Не забывайте, кто по всем мыслимым и немыслимым уставам главный на судне…- ледяным тоном отрезал Кузюрин.
-Слушаюсь…товарищ капитан,- усмехнулся Алексеев.
И Кузюрин ушёл из обиталища академика.
…-Поплавский! Как специалист по трубопроводам, пойдёшь на монтаж установок и генераторов. Иди, мой друг. Делай доброе дело. Будь достоин своей фамилии… -не приказал, а мягко, по-домашнему, по-отечески как-то попросил Кузюрин.
-Есть!- козырнул ему Поплавский, одетый в отглаженную форму и абсолютно трезвый.
АКТИВНЫЕ БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ
Многотонная, тысячетонная, статысячетонная, миллионнотонная махина , тихо урча стальными потрохами, удивительно быстро для своей массы пробивалась к цели. В рубке управления люди, полностью осознавашие свою огромную ответственность, склонились над щитами управления, проверяя показания тахометров, манометров и прочих малопонятных приборов со стрелками. Словно огоньки новогодней гирлянды, перемигивались зелёные, красные и оранжевые светодиоды. Но в движениях людей, в еле слышном треске разрядов, пробивавшихся по толстым медным жилам от блоков управления к силовым приводам, и даже в щёлканьи маятника висевших на стене ходиков явственно ощущалась нервозность, словно перед большим праздником, когда за три часа до начала от радости предстоящей встречи с друзьями, от волнения теряешь аппетит, не знаешь, чем и занять себя, начинается отвратительный озноб и прочая вегетативная гадость, и мечтаешь только об одном – СКОРЕЙ БЫ УЖ ПРОЛЕТЕЛО ВРЕМЯ ОЖИДАНИЯ. Мысли о ценности каждого мгновения появляются уже потом, а до этого, как андерсеновская Ёлка, ждёшь, ждёшь чего-то… Вот так и население рубки управления мечтало побыстрей сжечь время подлёта и начать борьбу. Но помимо этого причиной нервозности был обыкновенный страх- кто знал, остались ли канантропы такими же или успели перевооружиться, мутировать и стать неуязвимыми для всяческого оружия, словно вирусы, которые постепенно изничтожают ореол эффективности и вакцин, над которыми годами корпели облысевшие от умственного труда медики и биологи, и десятилетиями испробованных антибиотиков, на которых миллиарды людей смотрели, словно на мифическую панацею или пресловутый философский камень?