- На Тихвинское, - быстро проговорил Алексей.
- В каком качестве?
Алексей собирался было произнести: "В качестве полевого офицера пехотных или артиллерийских войск", - но тут мысль молнией промелькнула в его мозгу.
- Имею предложение сформировать отдельную часть для проведения специальных операций, как-то: захват и уничтожение наиболее важных объектов в тылу противника, глубокие рейды, разведка. Войска должны комплектоваться наиболее подготовленными солдатами и офицерами и иметь на вооружении исключительно легкое, преимущественно автоматическое оружие. Считаю, что наличие такой части может дать нам значительное преимущество в войне.
- Интересно. - Адмирал склонил голову набок. - И какую же численность данных войск предполагаете?
- Предлагаю начать с батальона, - вытянулся Алексей.
* * *
- Здравия желаю, господин полковник. Капитан Сергей Колычев по распоряжению верховного главнокомандующего прибыл в ваше распоряжение, отрапортовал невысокий коренастый офицер лет тридцати - тридцати трех на вид.
- Очень приятно, - поднялся ему навстречу Алексей.
Он сидел в своем рабочем кабинете в палатах Новгородского кремля и быстро просматривал списки направляемых к нему солдат и офицеров.
- Мне рекомендовали вас как большого специалиста по рукопашному бою.
- Так точно, господин полковник, - произнес капитан. - Мой отец был главой фехтовальной школы, основанной в Петербурге еще триста пятьдесят лет назад русским дворянином Федором Колычевым, моим предком, бежавшим от Ивана Грозного. Правда, по семейным легендам, основателем был некий ливонский дворянин Игорь Басов, путешествовавший аж до Японии и владевший древними секретами фехтования. Я думаю, это скорее выдумка, призванная поднять статус школы. Особенно неправдоподобен рассказ о том, как после непрерывного шестичасового фехтования Игоря Басова с неизвестно откуда пришедшим другим искусным фехтовальщиком они вместе ушли навсегда в неведомом направлении. Хотя два японских меча до сих пор хранятся в нашей семье, а экзамен на диплом мастера школы включает непрерывный шестичасовой поединок, правда, со сменяющимися противниками.
- Вы сдавали этот экзамен? - поднял брови Алексей.
- Так точно, - щелкнул каблуками капитан.
- Ну, знаете, - покачал головой Алексей, - фехтование - это великолепно, но сейчас не столь актуально.
- Программа нашей школы включает и штыковой бой, - парировал Колычев. Кроме того, не очень известно, что основатель школы преподавал и искусство рукопашного боя, во многом напоминающее японское джиу-джитсу или, правильнее, дзю-дзюцу. Отец учил меня этому с детства. Как бы то ни было, школой сейчас управляет мой старший брат, а мы с ним по-разному смотрим на некоторые вещи. Мне кажется, он слишком формально подходит к искусству. Я отошел от дел школы и поступил на службу после смерти отца. Шесть лет я служил при военном атташе России в Японии и занимался у Дзигиро Кано* в Кодокане. Пожалуй, благодаря компиляции искусства, преподанного мне отцом, и дзюдо у меня выработался свой стиль рукопашного боя. Он предполагает как единоборство без оружия, так и с использованием ножа и палки, а также бой с несколькими противниками.
* Дзигиро Кано (1860-1936) - основатель дзюдо. Многие ошибочно полагают, что такие виды борьбы, как дзюдо, карате и айкидо, имеют тысячелетнюю историю. На самом деле появились они в двадцатом веке (дзюдо в конце девятнадцатого), правда, как компиляция различных клановых и семейных стилей, существовавших в то время в Японии и на Окинаве. Очевидно, они стали реакцией Японии на вхождение в новые условия жизни после распада феодальной системы отношений. Если прежде боевые системы создавались как узкоспециализированные и закрытые, то теперь появился спрос на "универсальные" стили, которые могли бы преподаваться по всей стране, а позже и за границей. Хотя к концу девятнадцатого века многие школы дзю-дзюцу боролись за массовое привлечение учеников и право преподавания своего стиля в армии и полиции, пальму первенства завоевал стиль дзюдо Кодокан, созданный Кано. Впоследствии именно эта борьба оказалась наиболее широко известной за рубежом.
- И в чем же суть вашего стиля? - поинтересовался Алексей.
- Я учусь побеждать меньшими силами и обращать поражение в победу.
- Я бы сам не прочь обучиться этому, - тряхнул головой Алексей. - Не поделитесь накопленными знаниями?
- К вашим услугам, - улыбнулся Колычев.
- Благодарю, капитан, - произнес Алексей. - А сейчас я бы хотел ознакомить вас со стоящей перед нами задачей. Как я понял из вашего личного дела, вы отправились на войну с Германией добровольцем еще в четырнадцатом году и прошли ее до самого конца. Полагаю, вы видите ее отличия от той, которую мы ведем сейчас.
- Разумеется, - кивнул Колычев. - Это далеко не та окопная война.
- Совершенно справедливо, - подтвердил Алексей. - На юге враждующие стороны предпочитают глубокие рейды больших масс кавалерии. Здесь этого не позволяет характер местности, но все же боевые действия проходят совсем не так, как в пятнадцатом-шестнадцатом. В некоторых районах даже отсутствует четкая линия фронта. В связи с этим мы решили сформировать часть специального назначения, укомплектованную наиболее подготовленными солдатами и офицерами, предназначенную для захвата и уничтожения наиболее важных объектов в тылу противника, для глубоких рейдов и разведки. На вас я рассчитываю как на человека, владеющего приемами рукопашного боя. Я бы хотел, чтобы вы возглавили роту, специализирующуюся на разведке и захвате языков, в том числе и среди командования противника.
- Я смогу сам отбирать солдат? - Взгляд капитана уперся в глаза полковника.
- Конечно.
- В таком случае я просил бы вас дать разрешение на прием в нашу армию некоторого количества монголов и китайцев, специалистов в своих национальных видах борьбы, - произнес Колычев.
- Позвольте, - Алексей удивленно поднял брови, - где же вы возьмете столько китайцев и монголов в Новгороде?