- Прекращение огня по всему фронту - основное требование большевиков, жестко произнес Оладьин.
- Вы давали слово офицера, - проговорил Юденич.
- Ваше высокопревосходительство, - поднялся Алексей, - если вы, получив Вологду, создадите там русскую автономию, введете туда русские войска и потом признаете за Вологдой государственную самостоятельность, русские части смогут продолжить борьбу с большевиками, не задевая интересов Северороссии.
- Эти войска нужны мне под Лугой, - буркнул Оладьин. - Кроме того, на такой обман я не пойду.
- Конечно, большевики-то свято соблюдают все договора, - саркастически проговорил Алексей.
- А слово, данное нам в прошлом году, вы готовы нарушить? - наклонился вперед Юденич.
- Хватит! - Адмирал ударил кулаками по столу, его лицо налилось кровью. - После взятия Петербурга и окончания боевых действий я демобилизую русский легион и выделю корабли для доставки его частей, с оружием, в Крым. До этого момента вы, согласно присяге, будете выполнять мои решения.
- Наступление Юденича от Вологды поставит большевиков в более тяжелые условия, - сказал Алексей.
- Я сказал: обсуждение прекратить! - резко поднялся Оладьин. - Объявляю десятиминутный перерыв. Далее обсуждаем план взятия Петербурга.
* * *
Павел проснулся рано. Уже светало, но солнце еще не успело залить золотистым светом село, в котором расположился на ночлег штаб Ингерманландской рабочей бригады. Он осторожно, чтобы не разбудить, отодвинулся от Инги. Свернувшись калачиком на кровати, девушка посапывала и чему-то улыбалась во сне. Павел невольно залюбовался чуть угловатыми чертами ее лица. Впервые он увидел Ингу еще в Петербурге, когда проводил смотр бригады. Молодая девушка, дочь рабочего-коммуниста, сама убежденная большевичка, она рвалась в бой. Она с трудом добилась приема у "товарища комбрига" и со всей горячностью юности принялась уговаривать, чтобы ее взяли в отряд. Увидев это милое создание семнадцати лет от роду, Павел вначале сказал твердое "нет", но потом... После пятнадцатиминутного разговора он понял, что не в силах отказать ей ни в чем. Он влюбился в нее по уши.
Конечно, он был для нее бог. Старый большевик (это в двадцать три года), комбриг, человек, разговаривавший с самим Лениным. А она для него была лишь милой девушкой, от страсти к которой он сгорал. Она хотела сражаться. Он оставил ее при штабе, объяснив, что ему очень нужна грамотная секретарша. Только честь служить при самом товарище Сергееве заставила ее отказаться встать с винтовкой в солдатский строй. Она носила солдатскую форму и револьвер на поясе, и очень часто ее принимали за мальчика-подростка. А он так хотел одеть ее в легкое кружевное платье, обуть в белые туфельки на высоких каблучках и пригласить на вальс.
Он овладел ею в первый же день. Нет, он даже не пытался использовать свое положение. Робко, не узнавая самого себя, он признался в любви. Признался женщине в любви, впервые в жизни. Вначале она испугалась. Но потом... потом с восторгом сообщила, что уже давно влюблена в него без памяти.
Сейчас, разглядывая ее милое лицо, он думал: зачем она попала на эту мерзкую войну, где вокруг только грязь и кровь? Она, такая славная, юная, чистая. Невольно он вспомнил Наталью. Ему было хорошо и с ней, но как-то по-другому. Наталья все знала, Инга все чувствовала. Наталья покоряла умом, Инга - непосредственностью. С Натальей у него был союз... с Ингой - любовь.
"Как же мне уберечь тебя, девочка, - с нежностью подумал он. - Ведь и в Питер не отправить, опять на фронт сбежишь. Не место тебе на войне. Звереем мы здесь. Я, наверное, с ума до сих пор не сошел только потому, что ты со мной. А как ты выдерживаешь все это?"
Он нагнулся к ней и поцеловал. Она открыла глаза и произнесла:
- Что, уже выступаем?
- Спи, - улыбнулся он, - еще есть время. Она обняла его и прижалась к нему щекой.
* * *
Прислонившись к березе в лужском лесу и полуприкрыв глаза, Алексей слушал доклад Пеери. Их полк, совершив глубокий обходной маневр, двигался сейчас по тылам армии Зигмунда, стремясь выйти к реке Луге южнее города и захватить мосты и переправы, чтобы не позволить противнику перебросить резервы и помешать прорыву русского корпуса под командованием Раевского. Воспользовавшись тем, что после предыдущего мощного удара по позициям ингерманландцев во фронте образовалось множество разрывов, подчиненный ему спецполк прошел в один из них. Теперь он быстро и скрытно двигался к своей цели. Несмотря на то что Оладьин уговаривал Алексея отказаться от участия в этой рискованной операции, что-то заставило молодого генерала самому возглавить рейд. Что это было, мальчишество или желание вырваться из ставки, где все больше расцветали интриги и разгоралась борьба за близость к персоне Президента, Алексей не мог понять. Просто он пошел туда, куда звала его интуиция.
Приоткрыв глаза, он обнаружил, что майор Колычев, как всегда, бесшумно приблизился и стал чуть поодаль, явно дожидаясь возможности доложить о чем-то важном. Выслушав до конца доклад Пеери, Алексей повернулся к Колычеву.
- Слушаю, Сергей, - произнес он.
- Взяли двух языков, - отрапортовал Колычев. - Бригада Сергеева не сидит в Старгово, как мы полагали, а движется в обход Луги с западного направления.
- Неглупый ход. - Пеери пожевал губами, рассматривая разложенную прямо на земле карту. - Они хотят ударить во фланг прорвавшимся частям Раевского. У них пять тысяч штыков. Если это так, то наше наступление может захлебнуться.
- Ну а мы на что? - усмехнулся Алексей. - Надо встретить товарища Павла Сергеева и побеседовать с ним.
- Нам поставлена задача взять мосты через Лугу, - удивленно поднял брови Пеери.
- Сначала разгромим Сергеева, потом возьмем мосты, - пожал плечами Алексей.
- Будет потеряна внезапность, - покачал головой Пеери.
- Если Сергеев ударит во фланг Раевскому, наступление задержится минимум на пять дней, - хмыкнул Алексей, - За это время Фишер просто выкурит нас с мостов артиллерией. Можно их, конечно, взорвать, но нам они нужны целые.
- Алексей, - Колычев наклонился вперед, - у нас полторы тысячи штыков. Рабочая бригада - это, конечно, не кадровая армия кайзера, но все же... Продвижение Сергеева мы можем остановить, можем даже продержаться в окружении, оттянув на себя силы красных, но так легко разгромить противника с более чем трехкратным перевесом в численности, а потом еще взять мосты, потеряв фактор внезапности... Может, связаться со ставкой?