Он испуганно заглянул мне в лицо:
― Что же это творится, Терри? Дар ведь не мог сотворить такое, правда?
Закусив губу, я пробурчал:
― Чушь не пори… Ты видел раньше этого монаха ― скажи, к кому он приходил в отряд?
Тот лишь уныло поводил плечами. В его доверчивых глазах застыла ничем не обоснованная надежда, что я непременно найду ответ на эту загадку, а мне, глядя на приближающихся бойцов с их недовольными физиономиями и сжатыми кулаками, почему-то так не казалось. Не исключено, что хмурые разведчики захотят присоединить новый труп к качающемуся на весеннем ветерке безымянному монаху. А значит, надо было срочно искать выход.
Но напрягаться не пришлось ― он сам меня нашёл… В глубине корявого ствола засияла серебристая искра, и пока все пялились на неё с раскрытыми ртами, я начал лихорадочно плести защитное заклинание, растягивая его на бестолковых раззяв. Что это за хрень мелькала в дереве ― сказать было трудно, но, чувствуя опасность, я спешил.
Огромная дыра напоминала беззубый чёрный рот неизвестного чудовища, распахнувшийся так внезапно, что ни среагировать, ни закричать никто из нас не успел. Кажется, я всё-таки выдохнул из себя парочку неприличных ругательств, прежде чем огненный язык или что-то очень похожее затащило всю компанию внутрь.
Было настолько жарко, что немедленно захотелось содрать с себя не только плащ, но и рубашку вместе с кожей. Да, все кричали, и я не исключение, казалось, мы попали прямо в ад ― несло дымком весёлого костра и сильным запахом палёной кожи…
Закончилось всё быстро, но, свалившись в ледяной сугроб, я долго не спешил оттуда выбираться, хотя, пришлось и это сделать, когда чужая цепкая рука пыталась оторвать мне ухо, а голос требовал немедленно его спасти. Я разозлился, и, выбравшись наружу, недолго думая, ударил крикуна. Тот замолчал, дав, наконец, возможность осмотреться.
Похоже, нас занесло куда-то в чащу леса ― ясное весеннее утро сменилось неожиданным полумраком то ли ранних сумерек, то ли ненормально светлой ночи. Деревья так плотно смыкались между собой, что разглядеть в сплетении их ветвей хоть какой-нибудь источник света было невозможно. Во всяком случае, не моим слезящимся глазам. Честное слово, лучше бы я до конца своих дней просидел там зажмурившись, чем прищурено оглядываясь, рассматривать то, что осталось от трёх невезучих разведчиков ― груду хорошо прожаренных костей…
Пока я делился с ближними кустами содержимым своего желудка, чья-то рука робко коснулась содрогающегося плеча. Недовольный, что меня отвлекли от «важного» занятия, приготовился достойно ответить приставале, но, взглянув в опухший глаз Дрю, передумал и, вытершись рукавом, встал рядом с ним:
― Рад, что ты цел, парень. Есть ещё выжившие?
Он потёр багровую щёку, как-то странно на меня посмотрев, и проныл:
― Кроме нас ― трое, я усадил их вон под тем деревом, они в сознании, но очень напуганы. Что теперь будет, Терри?
В тот момент парнишка напомнил мне младшего брата Келли, и, потрепав его спутанные волосы, сказал с показной уверенностью, от которой самому стало противно:
― Как-нибудь выкрутимся, Дрю! ― прозвучало слишком фальшиво, но появившаяся из ниоткуда фигура в плаще заставила отложить смущение на потом и, закрыв мальчишку собой, вытащить меч из ножен.
Новый «персонаж» покрутился на месте, словно собака за невидимым хвостом, и, внезапно остановившись прямо напротив нас, сдёрнул с головы капюшон. Я почувствовал, как Дрю, вскрикнув, уткнулся носом мне в спину, и, не задумываясь, направил меч в сторону ухмылявшейся незнакомки.
Она не показалась мне красавицей, но точно была из тех женщин, что привлекают мужское внимание: грива вьющихся тёмных волос обрамляла похожее на сердечко лицо фарфоровой куклы, холодное и надменное, но при этом невероятно милое. Её губы манили обманчивой доступностью, а лукавые глаза сияли так призывно, что я еле сдерживался от накрывшего меня желания.
― Вот ведь демоница, так-перетак… Не распускай слюни, Терри, посмотри на тьму в её зрачках, она уже заполнила собой всё, я видел такое у нечестивых магов в Пуште, и даже у Леама. Запретное колдовство ― это смерть, которая не может быть прекрасной, так что возьми себя в руки, придурок…
И я приставил меч к её тонкой шее: