Тот не стал вникать в тонкости происшествия, кивнув «виновнику»:
― Марш в казарму!
После чего сильным ударом в челюсть научил «неблагодарного скрягу уважать защищающих его бойцов». Усвоивший урок трактирщик быстро скрылся с глаз, а любопытная толпа благоразумно последовала его примеру…
Этой ночью мне не спаслось ― голову атаковали тяжёлые мысли о «полной бессмысленности жизни», «сволочной судьбе» и себе, несчастном, «так рано покинутом другом и Учителем»… В довершении этого кошмара под утро я увидел во сне Дара и других разведчиков ― они пробирались краем сухой балки, периодически «исчезая», спрятанные умелой магией ворчащего на настырных москитов Хорста. После того, как все благополучно добрались до края леса, и командир знаками показал в сторону смутно видневшегося на холме дома, он привычно пригладил короткий ёршик волос, посмотрев прямо мне в глаза:
― Ну что же ты за дурень, сынок… Разве можно оплакивать живых? С чего решил, что я вот так просто позволю себя прикончить? Забыл, чему Старик тебя учил столько времени ― всегда надо иметь запасной план ― и когда это, так-перетак, его у меня не было? Вот вернусь, всыплю, болвану, так и знай…
Покачав головой, он накинул капюшон плаща и, сгорбившись, шагнул во тьму внезапно начавшегося ливня.
Глаза распахнулись, голова безбожно гудела, заставляя в который раз пообещать себе, что навсегда завяжу с выпивкой. На кровати в казарме местной Стражи, куда нас определили на постой заботливые власти Затоша, сидел сосредоточенный Тимс, зашивая очередную дыру на моей рубахе. Он откусил суровую нить и, посмотрев на хмурого Господина, тяжело вздохнул:
― Изволили проснуться, мастер «выпью-ка я ещё одну бочку»? Позорище, одно слово. Счастье, что отряд сегодня уходит, а то стыдно смотреть людям в глаза ― благородный Избранный, а…
Негромко буркнул:
― Заткнись, и так помираю… Дай лучше воды, ― и, жадно напившись из протянутой слугой чаши, охнул, вытаращив глаза:
― Убийца, что за отраву ты на этот раз приготовил?
Тимс довольно хмыкнул:
― Лучшая в мире настойка от похмелья…
Я икнул, сдерживая рвавшееся наружу содержимое желудка:
― Какая гадость… Слушай, как думаешь, к чему снятся покойники? Я видел Дара и ребят, они как живые уходили в дождь…
Тимс приподнял брови:
― В дождь, говорите? ― за окном полыхнула молния, и от раскатов грома заложило уши, летний ливень накрыл городок. Слуга со смехом бросил в меня заштопанную рубашку:
― Думаю, разведчикам уже надоело на небесах, и они скоро навестят «нытика», чтобы вправить ему мозги. Или Вы не верите в призраков, Господин?
Я беззлобно бросился в него сапогом, но не попал. Плеснув в лицо холодной воды, не спеша оделся и, укрывшись куском старой шкуры, под дождём побежал на соседнюю улицу в ближайший трактир ― ведь привычный «Окунь и рак» был мной вчера разгромлен…
За столом у мутного от потоков воды окна сидел грустный Граст, мешая ложкой неаппетитного вида серую кашу. Я присел рядом, хлопнув задумавшегося Ученика по плечу:
― О чём мечтаешь, Граст? Соскучился по дому или девчонке?
Он так покраснел, что настроение тут же поползло вверх ― кажется, я нашёл тему, на которую можно было поговорить с мальчишкой, испытав его терпение. Но хитрец меня опередил:
― Такой сильный дождь, Терри, а нам скоро уходить отсюда. Не люблю грозу ― в детстве молния убила приятеля прямо у нас с ребятами на глазах, до сих пор сердце вздрагивает от этой картины… А что касается дома ― даже думать о нём не хочу. Я сбежал от отчима, напросившись сюда, потому что эта тварь… ― он оттолкнул миску, уронив голову на руки.
Чтобы разбить повисшую между нами тишину, пробормотал:
― Ну и… бог с ним, не думай. Сегодня мне вот Дар приснился, представляешь, живой ― до сих пор в себя не приду…
Граст заинтересованно поднял зелёные глаза:
― Да, с этим делом что-то не так… Заметил, как спокоен капитан? А ведь они со Стариком друзья уже много лет. Адъютант Бри рассказывал ― эти двое как братья, всегда друг за другом присматривают. Однако командир Шверг за последние дни даже слезинки не уронил, словно знает что-то такое, ― Ученик перешёл на шёпот ― думаю…
Я приблизил к нему лицо, прислушиваясь к грохоту встревоженного сердца, радостно выдохнув: