― Отпустите беднягу. Уверен, он сгорает от желания помочь. Верно? Вот и славно. Проведёшь нас в дом…
Парки поднял на меня маленькие глазки и негромко, но вполне уверенно проблеял:
― Всех не получится, только одного, господин Избранный ― кругом ищейки в серых плащах. Слугам выдали эти… как их… пропуска, ― покопавшись за пазухой, он показал мне половинку металлической бляхи с номером, ― Раф, мой напарник, занемог животом, у меня есть его… ну, эта штука.
Парень вытащил ещё один «пропуск», торопливо сунув в мою ладонь. Я посмотрел в загоревшиеся надеждой глаза Граста и покачал головой:
― Сам пойду, ждите здесь. Всё, это приказ… ― сделав вид, что не замечаю, как приуныли «мои» бойцы, и, стараясь сохранять уверенное выражение лица, подтолкнул Парки в спину:
― Веди, и чтоб без глупостей, а то превращу в свинью…
Дрю добавил от себя:
― Если попробуешь навредить командиру ― из-под земли достану и снова закопаю! ― фраза прозвучала настолько искренне, что я заподозрил его в предвзятости. У этой парочки явно были старые счёты…
Дождь, похоже, решил ослабить хватку, и пока мы тащились по раскисшей, хлюпающей под сапогами земле, я бормотал заклинание маскировки ― надо было срочно прятать косу Избранного, да и лицо не мешало бы слегка подкорректировать. Когда до Губернаторского дома оставалось совсем немного, скинул капюшон, тронув «проводника» за плечо. Тот обернулся и так испуганно охнул, что сомнений не осталось ― получилось неплохо…
Подмигнул осенявшему себя охранным знаком Парки, отчего тот нервно сглотнул, пряча глаза:
― Господин, когда войдём, повторяйте всё за мной, и, ради бога, не улыбайтесь так ― уж очень страшно…
Пожал плечами ― подумаешь, какая цаца, трус деревенский…Хотя в душе шевельнулось сомнение:
― Может, слова перепутал? Всё-таки давно не практиковался…
У самых ворот парень замедлил шаг, как-то странно посмотрев, но, списав всё на страх, «искатель» снова подтолкнул его вперёд. Заклинание амулета показывало, что мы движемся в правильном направлении, и это придавало мне сил.
По дороге я успел нафантазировать удивительную историю спасения разведчиков, способную переплюнуть романы о приключениях весёлого авантюриста Крипса, которыми зачитывался в детстве. Чего там только не было ― коварные ловушки, тоннели, обвалы, призраки и многочисленные монстры, сопровождавшие тернистый путь героя. Терри-Ворон был готов преодолеть всё, чтобы, в конце концов, измученный и усталый, броситься в объятия друзей ― во всяком случае, в собственном воображении.
Но всё оказалось гораздо проще: у первого же поста «сыскарей в серых плащах», наводнивших «замок» после убийства Губернатора, Парки подбежал к одному из караульных, и, тыча в меня пальцем, заныл:
― Этот тип привязался около дома, когда мы с другом выносили помои, и отобрал пропуск… Он ― подозрительный чужак!
«Лазутчика» скрутили в два счёта и, натянув капюшон на голову так, что я полностью потерял ориентацию в пространстве, куда-то весьма невежливо поволокли, поторапливая пинками и затрещинами. Полёт в пахнувшую грязной соломой и потом темноту завершился приземлением на что-то жёсткое и моими изобретательными ругательствами в адрес недалёких мучителей.
Пока я пытался подняться на четвереньки, охая и проверяя, не сломаны ли кости, кто-то подошёл, и, обняв за плечи, помог «новенькому» встать. Видимо, этот же добряк осторожно стянул капюшон с гудящей сельским колоколом головы, проворчав подозрительно знакомым голосом:
― Посмотрим, кого это к нам занесло? Ох… что за… святой паразит!
По тому, как «доброжелатель» шарахнулся в сторону, а чужие голоса истово забормотали ругательства вперемешку с молитвами и призывами «защитить их от нечисти», я вспомнил, что на мне до сих пор личина, созданная при помощи основательно подзабытых заклинаний. В попытке разъяснить ситуацию сокамерникам, плохо различая в окружавшей полутьме силуэты людей, протянул руки вперёд.
Однако ушибленная челюсть сильно исказила прекрасный голос Избранного, и невнятный стон:
― Я пришёл за вами! ― кажется, ещё больше всех напугал, потому что вместо молитвы отовсюду зазвучали решительные призывы «голыми руками прикончить это уродливое исчадие тьмы».
Хорошо ещё, хватило ума и сил быстро сбросить «незабываемый образ», что почему-то привело «народ» в шок, погрузив «узилище» в зловещую тишину. Правда, продолжалось это недолго, потому что ещё один знакомый голос рявкнул: