— Ёкарный бабай! — заявил Збышек, беря конверт и поднося его к глазам. Он повертел его, внимательно осматривая, попробовал его на зуб, пожевал откушенный уголок. Потом округлил глаза и попробовал на зуб еще раз.
— Это что — бумага? — спросил он ошарашенно. — Это — действительно — настоящая бумага?
— Да, — скромно подтвердил большой ирландец Дон "Музыкальный Бык" Маллиган, последний по времени Галактический Благодетель, Спаситель Миров, ротмистр всея ППС, лауреат Малой Премии Президента и обладатель Большого Звездного Приза.
— Ты оказался незаконным сыном Хелен Джей, — сказал Збышек, — и Мама наконец-то решила, что недостаточно покупала тебе в детстве дерева для игрушек. Сколько она тебе заплатила за розовость персей, пухлость ланит и курносость носули? Дон, это скотство, ты что, мою половину Приза схачил, м-мародер?
— Как ты можешь так говорить, — загадочно сказал Маллиган. — Верь мне, все честно.
— Не верю, — прямо сказал Маллигану Збышек. — Только не тебе! Колись, Маллиган, а то подам в отставку, тем более, что меч пропал. Терять мне нечего. Кроме моих присосок. Признавайся!
— Тебе вредно волноваться, — сказал Дон заботливо. — Не волнуйся, пожалуйста. Приглашение — в единственном экземпляре. Специально для тебя. В свой Приз я как раз уложился. Ну… почти. Я и Ларкин пригласил. Совершил такой поступок. Нарушил субординацию. Придет, как ты полагаешь?
— Ну мы, вроде, спасители Галактики, — сказал Збышек, все еще нюхая недоверчиво конверт. — Не знаю… Пути Мамаши неисповедимы. Во всяком случае, приятную и почетную телеграмму ты — вы с Энди — огребете, это к гадалке не ходи. А Нурминену послал?
— И даже Чачину, — сострил Дон.
— Я не приду!
— Придешь.
Збышек посмотрел на дату.
— А если меня еще не выпустят? До этого числа?
— Мы подождем, — успокоил Дон. — Без тебя не начнут. Кроме того, Ларкин на Аяксе нет.
— Ну, это известно.
— А где она? Я не знаю.
— Дон, а где твой коммуникатор? — полюбопытствовал Збышек. — Который, согласно инструкции, ты обязан таскать в кармашке на заднице? Ты что, оперативок не принимаешь?
— Да я его… это… Нет с собой.
— Раб инструкций! — восхитился Збышек. — Старый служака! Просвещаю! Мама — на Столице, с докладом. Вчера выступала в парламенте. С Сухоручкой рука об руку. А с сегодняшнего числа — в отпуске, который проведет на правительственном курорте Амальгама. Понял?
— А вторжение? — удивился Дон. — Кто вторжение-то готовит?
— Ну, это я не знаю. Баймурзин, наверное, с замом по тылу, наверное. Что там у них, некому? Вообще, Дон, ты совесть-то поимей, это я больной, это ты должен меня развлекать последними новостями, а не я тебя!
— Правильно, — согласился Дон. — Ты больной. Тебе делать нечего. Лежи на животике и слушай прессу. А я занят.
— Заметно. Щечки ввалились, глаза красные… Ну да бог тебя простит. Мы с тобой в армаде?
— Приказа не было, но конечно. Куда же без нас.
— Без меня, — уточнил Збышек горделиво.
— Верно, варвар. А куда ты без меня? Даром я твое бренное тело волок триста метров под водой, а потом…
— Вот завелся! — обиделся Збышек. — Победил-то их всех я!
— Ну и наслаждался бы ты сейчас своей победой. Труп там, в Мешке, а мозги тут, в компьютере!
Збышек поджал губы.
— Сам себя не похвалишь — три года ходишь, как оплеванный, — сказал Дон и засмеялся. Збышек тоже.
— Как там наши?
— Макроп в порядке. О-о! Он такой авторитет на «Стратокастере» заимел, что ты! Мимо не ходи! А если пошел, то строевым. Про тебя спрашивал.
— Я с ним еще пообщаюсь, гадюкой…
— Ой, Збых, не нуди. У парня приказ был, все равно — победителей не судят… Во-от… «Калигулу» отмыли… нас ждет. Нового пилота зовут Дурандас. Я с ним еще не общался. Это уж ты.
— Дон, притарань мне присоски и коммуникатор, а? — безнадежно попросил Збышек. Ему было строжайше запрещено выходить в киберспейс. Официального запрета на Какалова не повесили, но Нурминен определенно сказал, что пока не надо.
И Дон очень тактично пропустил просьбу Збышека мимо ушей. Начал с энтузиазмом рассказывать о предстоящей церемонии помолвки, как оно все будет, как оно все будет весело, как оно все будет весело, не хуже чем выпускной вечер в Школе.
— Посетитель, время, — сказал медсерв.
Дон, которому очень было тягостно видеть бледного, малоразговорчивого и невеселого партнера, тотчас встал. Збышек, чье настроение за последние пять минут упало до нуля и продолжало падать, тоже испытал облегчение.
— Я зайду завтра, — произнес Дон.
— Слушай, Маллиган, — серьезно сказал Збышек. — А ведь меня, похоже, навсегда сюда собираются запечь. А ты мне тут пургу метешь на уши. Не надо тебе быть такой сердобольной курвой.
И тут Дон резко наклонился к уху Збышека и зашипел:
— Помалкивай, оператор! Я не курва, и я очень сомневаюсь, что ты пробудешь тут дольше, чем неделю! Это я тебе говорю, Музыкальный Бык, а он так просто не говорит!
— Я очень надеюсь на тебя, Дон, — сказал Збышек. — И будь осторожен. Ведь мы с тобой знаем, где ворота. И где ключ от ворот. И как опускается мост. Правда, мы не знаем, что там, в замке, но… там, я уверен, много чего. Береги себя, Маллиган. Я тебе честно скажу: не верю я в эту чушь с массовым вторжением… Война с НК выгодна, Дон… любой политик о такой войне может только мечтать… И слушай еще что… на всякий случай… Нурминен… там остался.
Дон дослушал, осторожно сжал Збышеку руку над трубкой капельницы, введенной ему в вену. Брови его были задраны, губы шлепали. Збышек замотал головой: молчи, мол.
— И не пренебрегай новостями, — сказал Збышек вслух.
— Поскольку ты умнее, варвар, я тебя послушаюсь. Но, поскольку я круче, послушайся и ты меня. Не пытайся свалить отсюда в одиночку.
— Флаг.
— Флаг.
— Эндичке привет передавай, Быковатый! — тотчас заорал Збышек. — И вали отседова, а то вирусов наглотаешься, а они у меня злые!
Дон исчез за дверью. Потом просунул голову обратно, ухмыльнулся и сообщил:
— А парик и ножик я тебе завтра пришлю.
— С-скотина!
Дон сдержал слово. Прямо от Збышека он отправился к себе на квартиру (как ротмистру, ему немедленно предоставили отдельную жилплощадь, пока на «Калигуле» из-за ремонта жить было затруднительно, Дон жилплощадью пользовался) и разыскал в ворохе аксессуаров парадного мундира коммуникатор. Все в мире происходит, в общем-то, обыденно и случайно. Дон не собирался таскать прибор с собой постоянно включенным. Он проверил батарейку и нечаянно коснулся кнопки.
Случайно и то, что коммуникатор у Дона остался настроенным на прием волны ЦФТ, использовавшейся для экстренного оповещения командного состава шипоносца, и остался включен дешифратор. Приборчик Дона настроил Нурминен на официальной церемонии награждения Дона и Збышека. Нурминен оставил свой коммуникатор дома, в других штанах, церемония длилась два часа, связь Нурминену требовалась постоянно, он одолжил на минутку Донов коммуникатор, включил, настроил, переговорил с кем-то и позабыл отключить.
Это была действительно случайность.
Нурминен… Что Збышек имел в виду? Систему они, вроде, погасили, осталось теперь только аккуратно в Мешок войти и снять его с Погоста… Нет, Дон решительно ничего не понимал. Ненавижу компьютеры! — подумал он. Черт ногу сломит!
Незнакомый Дону голос, резкий, высокий голос паникующего и смертельно усталого человека, скороговоркой проговорил:
— Всем нашим! Я — запись. Хран Мамы Ттоп Лапа. Всем нашим. По «Аяксу» — стоп-стоп. Мама убита. Повторяю: Мама убита. Без подробностей. Амальгама. Я — запись. Я — маяк. Всем нашим. Мама убита. Я — запись. Я — маяк. Пеленгуйте меня. Здесь хран Мамы Ттоп Лапа. Флаг снят. Флаг снят. Это за…
Дон зажмурился и выключил коммуникатор.
В это время проснулась в детском отделении госпиталя «Стратокастера» девочка, проснулась, открыла глаза и захныкала.
Она хотела есть.