Йолет разозлилась, услышав такое обращение от столь низкого существа. Она проглотила свои слова и посмотрела через щель на Хранителя. Хранитель съежился на земле, как куча тряпья, его безглазое лицо смотрело вдаль. Йолет с рычанием подавила свое нетерпение. Она больше не могла терпеть промедления. Ки убрали с дороги, и Высший Совет начал склоняться под ее песни; но камень призыва мог сделать ее власть несомненной. С драгоценным камнем даже эта наглая Рибеке не осмелилась бы встать у нее на пути. Как только она научится им пользоваться, она сможет призвать любого перед собой и удерживать его там, пока он не подчинится ее воле. Реликвия будет принадлежать ей, и Рибеке научится делать то, что ей говорят.
Йолет кипела, сравнивая амбиции Рибеке со своими собственными. Рибеке хотела контролировать Высший Совет, склонить его в пользу своих нелепых идей. Она сделает их всех рабами крестьян на полях. Она всегда твердила о своем долге и всегда болтала о том, как щедрость и мягкость окупятся большими урожаями и данью, отданной добровольно. Глупости. Чем больше урожай, тем меньшую ценность имеет каждый бушель. Крестьяне были не простодушными людьми, какими она их рисовала, а жадными подлецами, умело скрывающими истинную щедрость урожая от Заклинательниц Ветра, которые подарили им хорошую погоду. Подарите им золотое лето, и они подарят вам бушель червивых яблок и несколько пятнистых клубней. Но дайте им несколько штормов и пару вспышек молний, чтобы поселить страх в их сердцах, и они отдадут должное Заклинательницам Ветра. Нет, Рибеке была глупой и опасной, а Йолет не стала бы ждать, пока Совет будет у ее ног. Йолет получит этот призывающий драгоценный камень, даже если ей придется спеть, чтобы ветер пронесся сквозь эту проклятую трещину и содрал лохмотья с Хранителя. Она получит его.
Хранитель пошевелился, выходя из глубокой медитации. Йолет втайне почувствовала отвращение к дрожи его тела, когда он снова осознал ее присутствие.
- Ну? - резко спросила она.
- Мой Хозяин долго держал меня, чтобы я понял, чего он хочет. - Он низко поклонился ей, внезапно став подобострастным. - Я осужден за свои невежливые слова и должен попросить у тебя прощения. Я всего лишь Страж Врат, а не Уста Лимбрета. Я вышел за рамки своего положения и сказал слова, которые должны быть взяты обратно. Я унижаюсь перед тобой и умоляю тебя считать эти слова сказанными устами невежественного чурбана, а не посланием моего милостивого Хозяина. - Хранитель буквально валялся в пыли по свою сторону ворот. Йолет с отвращением смотрела, как он корчился в грязи, зачерпывая ее пригоршнями, чтобы высыпать себе на голову.
- Хватит! - крикнула она. - Я уверена, ты научился не вмешиваться в дела высших. Я выбрасываю твои слова из головы. А теперь встань и отдай мне камень.
Хранитель вскочил в облаке пыли. Он низко присел перед ней и подобрался поближе к щели.
- Конечно! Как решил мой Хозяин, так и будет сделано. Мне больно расставаться с ним, так долго я хранил это для него. Буду честен. Ревность приправила мои предыдущие слова. Высочайшей честью, которую когда-либо знало это существо, было хранение этого предмета для моего Хозяина. Но он открыл мне, что его воля может быть лучше исполнена, если я передам это в твои руки. Какой истинный слуга подвергает сомнению мудрость Хозяина? Я повинуюсь.
Йолет опустилась на колени в пыль, чтобы взять его. Хранитель сунул руки под свою рваную мантию, нащупывая что-то. Казалось, он боролся; Йолет скривилась от его театральности. Ему должно было быть достаточно того, что он сказал, что ему не хочется с ним расставаться, но теперь он имитировал собственное нежелание. Она увидела, как напряглись его мышцы, когда он крепко за что-то ухватился, и раздался треск, затем хлопок, как будто оборвалась веревка. Он сунул ей это нечто, его собственная безглазая маска исказилась в пародии на агонию. Драгоценность, казалось, легко прошла сквозь стену; ей показалось, что она проникает в смолу, чтобы взять его. Как только она взяла камень из рук Хранителя, он безвольно рухнул обратно в пыль. Йолет еще раз с отвращением посмотрела на его жалкую позу и поднялась, сжимая камень в руке.
Она вытерла его пот о манжету своего ниспадающего рукава и подняла его к бледному свету звезд. Он начал пульсировать, мерцая так сильно, что она почти поверила, что чувствует тепло с каждым всплеском света. Ее сердце забилось быстрее; она ощутила трепет обладания, о котором почти забыла. Он принадлежал только ей, Йолет, чтобы владеть им и использовать. Неужели Высший Совет думал, что она будет делать за них грязную работу и ничего не получит взамен? Глупцы.