- Нет. - Вандиен заколебался, вспомнив свою апатию, когда купался в ручье. - Но я не выпил здесь ни капли воды и съел совсем немного фруктов. - Вкратце он рассказал ей о своей встрече с фермерами.
- Славный народец, - проворчала она. - Если бы это была я, я бы проткнула ему уши этой палкой и подожгла его дом. Но чего я могу ожидать от человека с вареным мясом? Никакого характера.
Вандиен искоса взглянул на нее, пытаясь понять, скривились ли ее губы в улыбке или в презрении. Он сдался.
- Почему бы тебе немного не подстегнуть этих кляч?
- Я не знаю дороги. Как только они разгонят фургон, требуется некоторое время, чтобы их остановить. Черт возьми, я чуть не задавил тебя в темноте, а сейчас ненамного светлее. Мне бы не хотелось найти Ки под колесами.
- Хм, - это был самый уклончивый ответ, который Вандиен когда-либо получал. Он вгляделся в дорогу. Наклон был определенно заметным, но умеренным. Упряжка тянула хорошо; нет смысла напрягать их. Ки всегда предупреждала его, что они лучше работают в равновесии, чем в стрессе. Ки. Чего бы он только не отдал, чтобы она была рядом с ним на сиденье фургона вместо этой волосатой брурджанки!
Она ткнула его в ребра, и Вандиен подумал, не угадала ли она его мысли. Но она указала вперед, на мерцающие огни, которые внезапно стали больше и ближе. Наконец они преодолели длинный подъем и посмотрели вниз, в долину Лимбрета. Лошади сами собой остановились. Вандиен озадаченно уставился вниз. Холлика, сидевшая рядом с ним, отрицательно покачала своей широкой головой.
- Они мне снились не такими, - пробормотала она себе под нос. - Это совсем не так.
Вандиен хмыкнул. Он поставил колесный тормоз на место, уперся в него ногой и уставился вниз, на серую долину перед собой.
Дорога, такая же прямая и верная, как всегда, спускалась в центр долины. Высокие черные камни неровно росли с гребня на покрытой мелким булыжником поверхности плоской центральной равнины. У их основания проросла трава, а сквозь трещины в гладких булыжниках пробивались настойчивые кусты. Черные камни были высокими, но потрепанными и обветренными, а сияющие Драгоценности, венчавшие их, казались здесь более тусклыми, чем в виде манящих огней на горизонте. Да, Лимбреты были массивны, но сила и величие покинули их; подобно мумиям древних королей, верность им улетучилась.
- Они не были такими раньше, - прорычала Холлика. - Они были высокими и полными мощи, обещаний и секретов, богатства и радости; в них было все это и еще больше, что было за пределами моего понимания. Они взывали ко мне, Вандиен, приманкой слаще теплой крови. А теперь вот это. Было ли все это обманом, мои долгие мечты по дороге сюда? Было ли все это обманом воды и ночи?
- Или это обман? - вслух поинтересовался Вандиен. Он повернулся к Холлике, но она исчезла. Ее доспехи громко лязгнули, когда она вытаскивала их из повозки. Лошадь послушалась ее гортанного приказа. Вандиен не винил ее. Ее дразнили, заставляя увидеть этих Лимбретов, о которых она мечтала. Что ж, она увидела. У нее не было ответа на дружеский призыв, не было обещания ребенку, ждущего ее за Вратами. Он почти пожалел, что не может вернуться вместе с ней.
- Путешествуй в безопасности, - пожелал он ей. Она проклинала ржавчину и сырость, сражаясь с жесткой кожей.
- Я, черт возьми, намерена сделать кое-что! - внезапно ответила она ему. Алые копыта ее лошади застучали по дороге. - Поехали!
Массивная, как гора, она появилась из-за фургона, верхом и в доспехах.
- Давай разбудим их там, внизу! Вперед! - Она не стала его дожидаться, а бросилась вперед, на ходу шлепнув Сигурда по бедру. Перед ним была наклонная дорога, и черный конь рядом с ним напугал его. Когда серые рванулись вперед, тормоза взвизгнули и уступили.
Много времени спустя эта поездка возвращалась к Вандиену во снах, более ужасных, чем любой сон о падении. Гладкая дорога раскручивалась прямо перед ним, не оказывая сопротивления грохочущим колесам; Лимбреты ухмылялись ему, как заостренные зубы. Лошади мчались с фургоном, двигаясь так быстро, как он никогда не видел; его душа взывала к ним, чтобы они не споткнулись. Они набирали скорость, пока пейзаж по обе стороны от него не стал размытым. Его пристальный взгляд был прикован к Холлике, которая, взгромоздившись на седло, как попугай на ветку, визжала, устремляясь вперед. Без шлема ее гребень был наклонен вверх и вперед в знак общеизвестного предупреждения об агрессии брурджанцев.
- Кровь… - выдохнул Вандиен, - Луны, - закончил он, мокрые поводья скользили в его руках. Лошади не сбавляли скорость, и Вандиен боялся, что когда фургон остановится, он не удержится на колесах. Обычная тряска, свойственная верхней части фургона, приобрела тревожный скользящий характер. Лимбреты маячили, чудовищные и близкие; он посмотрел вверх, на мерцающие огни, и понял, что находится на равнине, мчась к основанию Лимбретов. Его руки натянули поводья еще раз, и он уверенно потянул, слегка покачивая, чтобы привлечь внимание серых; ему показалось, что он почувствовал, как они откликаются.