- По крайней мере, ты быстро учишься.
Фигуры приближающихся фермеров больше не были скрыты сумерками. Вандиен насчитал восьмерых, мужчин и женщин, которые решительно шагали вперед. Их лица были спокойны, глаза устремлены прямо перед собой. Они не окликали Холлику и Вандиена и не разговаривали друг с другом. Они шли молча, как во сне.
- Они не выглядят слишком грозными, - тихо проворчал Вандиен. В нем начал закипать гнев; неужели брурджанка обманом заставила его бросить фургон Ки?
- Следуй за мной, - прорычала она. Она наклонилась в седле, и вороной внезапно перешел в галоп. Она поскакала прямо к ним. Сильный стук каблуков заставил Сигмунда перейти на тяжелый галоп, недовольный Сигурд плелся позади. Воительница неуклонно удалялась от них.
А фермеры все приближались и приближались по дороге. Вандиен пристально смотрел на них, вцепившись в своего скакуна. Они подняли свои прутья. Но они не разбежались и даже не заняли оборонительную позицию. Свет битвы не изменил их глаз или лиц. Не было криков ярости или вызова. Сбившись в группу, они шагали по дороге навстречу мчащейся лошади.
- Дорогу! - взревела Холлика, но они только замахали палками. Затем она оказалась среди них, и Вандиена затошнило. Лошадь прорвалась, безмолвные тела разлетелись в стороны, хотя он услышал несколько ударов палки по всаднику. Две фигуры распростерлись на дороге, но криков не последовало. Стоявшие на мгновение растерялись и начали смыкать ряды. Вандиен был слишком далеко позади Холлики; теперь они были готовы встретить его с холодными глазами. Сигмунд вскинул голову и попытался объехать эту человеческую баррикаду. Прут с размаху опустился на плечо Вандиена; он вцепился в гриву Сигмунда, понимая, что единственной мишенью был он, а не лошадь. Еще один удар пришелся ему в бедро, отчего нога онемела до колена. Фермеры окружили его. Затем Черный и Холлика внезапно прорвались сквозь толпу.
- Скачи дальше, глупец! - закричала она ему. У него возникло мимолетное впечатление летящих алых копыт, валящих фермеров. Затем Сигмунд взял инициативу на себя, прыгнув в образовавшуюся брешь, которую она расчистила, и устремился вперед вместе с Вандиеном; Сигурд теснился позади. Он и серые вырвались вперед и помчались по черной мокрой дороге.
Он услышал стук копыт Черного, когда Холлика догнала его. Вандиен оглянулся на нее, но продолжал крепко сжимать развевающуюся серую гриву. Тяжелый галоп зверя под ним громом отдавался в его ушах. Он мало что знал о выражении лица брурджанцев, но ему показалось, что она выглядела мрачной и больной. Когда они преодолели первый длинный подъем, она притормозила Черного. Серые без сигнала от Вандиена сбавили скорость, чтобы соответствовать ему. Холлика сохраняла быстрый темп. Как только Вандиен открыл рот, чтобы заговорить, она повернулась к нему.
- Они не пойдут за нами, - мрачно сказала она. Он закрыл рот.
Дорога продолжалась. Сначала они ехали по обочине, пока и без того мокрые мхи и травы не превратились в болото. Земли по обе стороны от них, когда они с трудом взбирались по склонам холмов, были дикими; дорога и ее обочины теперь превратились в болота вплоть до кустарника, который колол лошадей, когда они пытались проехать через него.
- Ки никогда бы не смогла пройти этим путем, - утверждал Вандиен, на что Холлика ответила:
- Она должна была.
Так они шли и шли, пока, наконец, невероятно, они не достигли вершины последнего холма и не посмотрели вниз, в серую долину, полную теней. Тело Вандиена подсказало ему, что наступила глубокая ночь.
В молчаливом согласии они остановились, глядя вниз на долину, полную сумерек перед ними. Дорога отсюда была прямой, все еще покрытой грязью, правда, но неумолимо прямой. Она пересекала леса и пастбища, поля и луга, то заметные, то скрытые, пока, наконец, не пересеклась с далекой черной лентой другой дороги. И украшал этот участок дороги мост. Нет, не тот мост, которым он так восхищался, когда увидел его в первый раз. Тогда с этой дорогой не пересекалась никакая дорога; он был уверен в этом.
- Но теперь это происходит, - вслух заметила Холлика. - Лимбреты.
Она подтолкнула своего вороного, и они начали спуск, конь поджимал под себя круп, наполовину шагая, наполовину скользя. Вандиен позволил образоваться промежутку между ними, а затем спустил серых. Совсем недолго дорога была крутой, затем она переходила в более пологий склон пастбища на склоне холма, где паслись какие-то крошечные копытные зверьки, которые с грохотом убегали в деревья при их приближении. Дальняя дорога и мост снова были скрыты от них за ближайшим барьером из кустарника и деревьев, заросли ежевики подступали все ближе к дороге. Вода переливалась через край грязной тропинки, и копыта лошадей скользили и хлюпали в ней. Еще немного, и деревья начали изгибаться над ручьем, по которому теперь шли лошади. Если Холлика и заметила перемену или сочла ее тревожной, она ничего не сказала. Вандиен тоже не соизволил заговорить. Она была права. Иногда проще было просто делать, не беспокоясь о том, что будет дальше.