Кингсли провел своим мечом по ее коже как будто с нежностью.
— И я знаю, что ты любишь меня. Ты сказала мне, что будешь любить меня и не важно, что происходит вокруг. Итак, почему ты пытаешься заставить меня забыть это теперь?
— Поскольку это так, всё должно закончиться, — сказала она.
— Ты знаешь, что это не то, чего я хочу, — сказал он, но Мими видела сомнение в его глазах.
Он не понимал, почему она делала это, и хорошо. Она должна была смутить его, чтобы убедить, что она была ненавистна ему.
Он был в большей безопасности без нее. У него был бы шанс быть счастливым. Он мог найти кого — то еще, кто не был такой сложной, настолько трудной. Кого — то хорошего. Это было словом, которое никто никогда не будет использоваться при описании ее.
Меч Кингсли колебался на ее шее, затем хлестнул по воротнику ее блузки.
— Эй! — Крикнула она. — Осторожно! Это Шанель!
Но его глаза смотрели на изумрудный камень, висящий на ее горле.
— Это то, что я думаю? — Сказал он испуганно.
Слеза Люцифера. Звезда Небес. Сокровище, более драгоценное, чем сами звезды. Подаренный Утренней Звездой своей любви.
— Я сказала тебе, я теперь с ним, — сказала Мими. — Он — мой Темный принц и владелец.
СОРОК ДЕВЯТЬ
Шайлер
На берегу реки золотого города — победителя должны еще раз возвыситься Врата Обещания.
Он привел ее к Вратам, скрытым глубоко под самой старой церковью в городе: Часовня Св. Иоанна в Лондонском Тауэре. Ниже церкви был туннель, который привел к Путям Мертвых, и к каменному алтарю в середине прохода.
Врата Обещания были плитой с сокращенным кругом в центре, и пути были врезаны в камень, окружающий его. Почти как одна из тех загадок с миниатюрным шаром в нем.
Джек положил ее на камнь, который был холодный, она чувствовала его спиной. Впервые, она действительно боялась. Она поняла, для чего были эти углубления в плите, и как будут открыты врата. Тропа крови. Еще одно разрушение Врат требовало жертву.
— Джек, — кричала она, когда он склонился к ее шее своими вытянутыми клыками, она не могла чувствовать их на коже и струйки крови.
Его тело лежало в большой степени на ней, и она могла чувствовать, что их сердца бились в тандеме. Она сказала ему правду, он мог взять то, что хотел от нее. И когда он погрузил свои клыки в ее шею, она почувствовала ту же самую дрожь экстаза и удовольствия, это всегда приносило ей сладость. Ее кровь, смешивающаяся с его. Она чувствовала, что его дух сокрушил ее, и она открыла себя для него. Он пил из нее так глубоко, и она сдалась — если бы это было смертью, то она приветствовала бы ее. Она хотела быть с ним целую вечность. Она могла чувствовать изменение в нем, ускорения, волнения. Он больше не был холодным, а стал теплым, настолько теплым, как и раньше. Но он никогда не брал ее так, как сейчас, и она чувствовала головокружение и слабость. Он пил из нее слишком много, слишком большое количество крови — и она упала на камень, и гравюры на плите ожили, пробужденные, открытые…
Но, тем не менее, он пил и держал ее в подчинении, держал ее руки по сторонам. Его власть походила на лед, кандалы вокруг ее запястья.
Удовольствие и боль, жизнь и смерть, кровь и жертва.
Наконец он остановился и выпустил свои клыки, но теперь она могла чувствовать его теплое дыхание на щеке. Он шептал ей на ухо, и на мгновение, Шайлер подумала, что она была в безопасности, что он, наконец, возвратился к ней.
Джек покачал головой.
— Я не собираюсь убивать тебя, — сказал он мягко.
— Поскольку это сделаю я, — сказал незнакомый голос.
Шайлер посмотрела туда, откуда пришел звук, и увидела, что Люцифер и его армия были сосредоточены позади Джека. Падшие ангелы, их демоны и тролли; Церберы и каждое существо Ада было готово и ждало.
Жертвоприношение.
Её кровь должна открыть врата
ПЯТЬДЕСЯТ
Габриэлла
Я могла чувствовать его. Он взывал ко мне. Его голос, такой красивый даже тогда. Он говорил: Габриэлла. Не бойся. Не бойся меня. Я люблю тебя. Я не причиню тебе вреда.
Остановись.
Остановись и послушай меня.
Габриэлла, свет мой. Остановись ради меня.
Но я знала, если остановлюсь, я буду потерянной. Я знала, что он планировал это все с самого начала.
Как я убежала от него. Я видела кого — то в проходах.
Девушку.
У нее были красивые рыжие волосы и зеленые глаза.
Моя дочь. Моя дочь с ним. Я могла видеть ее печаль. Шрам через её рубашку. Я могла видеть остатки своего меча, разрушенного в ее душе, знала, что его власть исцелит её.
И тогда я поняла, что это не конец.
Это — только начало.
Но, возможно, есть надежда.
С ней был мальчик. Волк. И я знала. Я знала, как получить помощь.
Я могла видеть прошлое, настоящее и будущее.
Она была очень близко от меня.
Я прошептала ей на ухо.
ПЯТЬДЕСЯТ ОДИН
Блисс
— Мама.
— Люпус Телиэль. Мой аконит.
— Что с тобой? Мы можем помочь.
— Вы не можете остановить это. Он придет за мной. И это будет сделано.
— Нет!
— Вы ничего не можете сделать.
— Нет, — рыдала Блисс. — Он уничтожит тебя.
— Слушай, волки — преторианская гвардия — они помогли Михаилу победить демонов и их короля… Когда Люцифер вернётсяется, вы должны иметь их на вашей стороне. — Габриэлла посмотрела на Лоусона. — Фенрир, ты должен восстановить то, что было нарушено.
— Мы не сможем восстановить их. Проходы заблокированы. Мы были не в состоянии вернуться в преисподнюю, — объяснил Лоусон.
— Тогда это наш единственный шанс, — сказала Габриэлла. — Он возьмет меня, и отвлечётся. Когда это произойдет, дорога будет открыта. — Она повернулась к Лоусону. — Откроется портал, вам нужно будет идти.
— Мы не можем оставить тебя здесь! — Воскликнула Блисс.
— Слишком поздно для меня.
— Мама…
— Это уже произошло, — сказал Габриэлла. — Ничто не может измениться.
Она отвернулась от них и продолжила бежать.
И они увидели его.
Люцифер.
Он появился в туннеле в своей истинной бессмертной форме. Он был красивым и золотым, его крылья растягивались до полного диапазона. Он остановил Габриэллу, появившись прямо перед ней.
Взял ее на руки.
— Габриэлла.
Сейчас!
— Лоусон! Портал! — прошептала Блисс.
Он не колебался. Он взял ее руку и Малкольма.
Проход открылся перед ними, и они прошли его.
ПЯТЬДЕСЯТ ДВА
Шайлер
Князь Тьмы, Король, Черт, Утренняя Звезда, Светоносный, Люцифер — Архангел Рассвета, стоял перед ней. Он был настолько красив, такой же, как на той горной вершине в Рио, когда Шайлер первый раз увидела его. Его красота была болезненной, чтобы созерцать. Его свет был более сильным, чем солнце. Он был персонифицированным сыном Небес.
Шайлер не могла даже двинуться. Рук Джека больше не было вокруг нее, но она удерживалась темным очарованием, связанным с каменным алтарем. Она была так слаба, она потеряла слишком много крови и могла едва двинуться даже без связи.
Люцифер улыбнулся и стал ласкать ее волосы.
— Столь же красива как твоя мать, возможно даже больше.
— Не говорите о моей матери. Вы ничего не знаете о ней, — сказала Шайлер, которой было трудно даже говорить.
— Напротив, моя дорогая. Твоя мать и я… хорошо, позволь просто сказать, что мы очень, очень старые друзья. Я знаю Габриэллу, возможно, слишком глубоко. Я, наконец, понял, что это было тем, что она скрывала от меня. Было настолько легко найти, в конце концов. Таким образом, это — то, что она планировала. Спасение. Выкуп. Сегодня не будет никакого выкупа. Только месть и триумф.