- Как насчет сейчас...? Ты можешь освободиться?
Девушка закричала в агонии.
- Я не могу! Больно...
Костяшки пальцев Мины скрипели. Вопрос был только в том, что сдаст первым - руки или бицепсы.
- Тебе нужно двигаться. Я не могу держать!
- Больно.
Стол начал шататься. Мина больше не могла его держать.
Пламя подбиралось все ближе.
Ей пришлось бы бросить стол и бежать. Она не могла помочь девушке.
- Мне жаль, - сказала она.
Внезапно тяжесть в ее руках уменьшилась.
- На счет "три", - сказал Дэвид, теперь стоявший рядом с ней. - Раз... два... три!
Вместе они толкнули стол вверх и вверх. Он упал на девушку, и она закричала от новой боли, но теперь в ее крики вкрался намек на облегчение. Они схватили ее под мышки и вытащили из ресторана на тротуар. Никто не пришел на помощь и даже не обратил на нее внимания, потому что у каждого в толпе было свое место, и оно единодушно находилось далеко отсюда.
Мина и Дэвид отступили с Оксфорд-стрит на юг, в Сохо, когда ворота открылись, избежав первоначальной резни, но они не избежали массового бегства из города. Все в Лондоне знали, что на них напали. Никто этого не понимал, что еще больше усиливало их панику. Они дошли до театра Сохо, прежде чем затормозить, а затем направились на запад, на улицу Мирд, чтобы перевести дух.
- Как тебя зовут? - спросила Мина девушку, пытаясь остановить ее крик и привлечь внимание.
- Г-Габби.
- Красивое имя. Габби, нам нужно идти. Я знаю, что у тебя болит нога, но ты должна прыгать так быстро, как только можешь.
- Мы не можем взять ее с собой, - сказал Дэвид. - Нам нужно работать.
Мина посмотрела на него.
- Я больше не буду фотографировать, Дэвид. Мы должны убираться отсюда.
Дэвид посмотрел на нее как на сумасшедшую.
- Это новость века и всей истории человечества. Ты хочешь быть сторонним наблюдателем или фотографом, чьи снимки останутся в архивах человечества до конца времен?
- Я хочу быть одной из выживших. Именно поэтому я ухожу отсюда и забираю с собой Габби.
Дэвид взмахнул руками и почти комично топнул ногой.
- Ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, девочка. Подумай об этом.
- У меня не будет остатка жизни, если я буду здесь торчать.
- Мы все умрем, - стонала Габби. - Они придут, чтобы убить нас.
Мина схватила девушку за голову и заставила ее сосредоточиться.
- Габби, у нас все будет хорошо. Двигайся как можно быстрее, хорошо?
Они продолжили движение на юг к театральному району, Мина поддерживала Габби, а Дэвид шел позади и жаловался на то, какую ошибку она совершает. Отчасти она задавалась вопросом, поступил бы настоящий фотожурналист так, как предложил Дэвид, и продолжил бы снимать. Фотографы в зоне боевых действий каждый день смотрели смерти в лицо, но она предпочла бежать. Но здесь все было по-другому. Это не было похоже на ситуацию, когда от репортера ожидают, что он будет сидеть здесь и документировать.
Они еще не видели вторгшихся тварей воочию, но разрозненные выжившие, бежавшие из города, кричали и причитали об обожженных монстрах, разрывающих людей на части. Одна женщина даже рявкнула на Мину, что огромный ангел пришел, чтобы уничтожить их всех. Люди сходили с ума от ужаса. Дэвид пытался допросить некоторых из них, но в основном получал лишь путаный лепет.
Дороги были забиты разбитыми машинами, тротуары усыпаны осколками стекла. Медленно движущиеся вереницы измученных выживших пробирались туда, где был просвет, и работники магазинов в униформе спотыкались бок о бок с руководителями и государственными служащими. Несколько тысяч беженцев искали выход - и это была лишь одна небольшая часть города. Насколько плохи были дела? Люди уже начали ополчаться друг на друга. Мина видела, как мужчина без верхней одежды ударил велосипедиста кирпичом, а затем скрылся на его велосипеде. Предыдущий владелец все еще лежал без сознания в канаве возле офиса СМИ. Дэвид настоял на том, чтобы его сфотографировали.
Вертолеты прожужжали над головой, но ничем не помогли.
Вдалеке раздавались выстрелы.
Габби застонала еще до того, как они достигли конца улицы.
- Мне нужно остановиться. Моя нога...
- Мы не можем остановиться, глупая девчонка, - кричал Дэвид.
- Я не могу больше идти.
Мина прижала девушку к капоту помятого фургона "Королевской почты" и отступила назад.
- Тридцать секунд, - сказала она, - но потом мы не остановимся, пока не окажемся в безопасности. Ты понимаешь, Габби?
Габби кивнула, по ее щекам текли свежие слезы.