Она ничего не ответила, молча подвинулась, приглашая присесть рядом.
Мы были совсем одни.
Где-то плескалась вода, но ее не было видно, что-то нашептывали стебли камыша, но они были так же неразличимы, как не понятна их вкрадчивая речь. Вокруг — только белый туман. Настолько густой и насыщенный, что его можно было потрогать.
Странное ощущение…
Вроде бы мы остались одни на всем белом свете…
— Ты на меня обиделась? — спросил, и сам не узнал своего голоса.
Он звучал глухо, неестественно. Окружающая пелена поглощала его сразу и без остатка.
Татьяна снова промолчала, лишь доверчиво положила голову мне на колени.
От прикосновения на меня вновь нахлынула столь мощная волна нежности к девушке, что стало страшно. Чувство переполнило меня. Оно больше не помещалось в груди и, не находя выхода, казалось, вот-вот разорвет меня на части. В висках бешено пульсировала кровь. Раздувшиеся жилы едва выдерживали ее натиск. Сердце колотилось с такой силой, словно бы задалось целью пробить брешь в ребрах и вырваться наружу…
Моя реакция не ускользнула от внимания девушки. Она подняла голову и заглянула мне в глаза.
— Почему мужчины такие глупые?
Непонятно, что это было: утверждение или вопрос?
Но, если даже вопрос, ответить на него было невозможно, ибо ответов на такие вопросы не существует…
От звука ее голоса волна блаженства прокатилась по телу. От избытка счастья или еще отчего-то закружилась голова, потемнело в глазах.
Я вдруг почувствовал, что больше не могу выдержать всего этого. Еще немного, и сознание покинет меня…
— Глупышка… Разве я могу на тебя обижаться? — очень издалека, словно бы из иной галактики, доносились успокаивающие слова.
Чудным бальзамом они обволакивали истерзанную сомнениями душу, вносили в нее покой и умиротворение.
И вместе с тем, как бы призывали к действию.
Не знаю, к чему именно, да это и не важно, потому что, все равно, ничего сделать я не мог.
Я находился за миллиарды световых лет, в далеких глубинах космоса. И, несмотря на это, меня ни на миг не оставляла уверенность, что Татьяна находится рядом…
Наконец, сознание начало проясняться.
Очень медленно из непроницаемой тьмы стало вырисовываться некое подобие света. Сначала — бледная серость с безликим пятном посредине, затем очертания сделались отчетливее.
Я увидел лицо девушки. Оно было очень близко. И эта опасная близость лишала меня способности думать о чем-либо.
Может, и к лучшему.
Повинуясь скорей чувству, нежели разуму, я обхватил шею девушки, некоторое время с неистовством наркомана вдыхал пьянящий аромат ее волос, гладил их, целовал…
Девушка не отвергала мои ласки. Сначала она воспринимала их молча, с покорностью неизбежного. Но я чувствовал, что постепенно сила моей страсти передается и ей.
Одна тлеющая искорка мгновенно породила великий огонь, и его пламя должно было, если не согреть, так испепелить нас.
Наши губы, отыскав, наконец, друг друга, слились в долгом поцелуе…
Дальнейшее было сродни взаимному помешательству. Мы были неистовы во взаимном стремлении друг к другу.
Страсть, обуявшая нашими телами, изливалась нескончаемыми ласками и поцелуями. Ее было столь много, что она не находила выхода, и, передаваясь от одного к другому, скапливалась в еще больших, ужасающих размерах.
В наших действиях преобладало нечто дикое, первобытное, не ведающее преград и запретов. Мы ничего не говорили, но возбужденное дыхание, стоны, всхлипы были красноречивее любых слов. Мы качались по мокрому камню и не ощущали ни его холода, ни его твердости. Наша любовь уподоблялась ярости диких зверей, а невысказанные ласковые слова выдыхались неистовым рыком.
В какие-то мгновения сознание таки возвращалось, и я даже пытался осмыслить происходящее, только жалкие попытки сразу же подавлялись новым приступом вырвавшегося из оков инстинкта.
В один из таких мигов пробуждения я увидел глаза Татьяны.
В ее широких черных зрачках перемигивались мириады блестящих точек, в которых я сразу узнал ту неизвестную вселенную, которая однажды едва не поглотила меня. И теперь у меня не было желания ей сопротивляться. Я готов был безропотно подчиниться. Раствориться, распылиться, нырнуть в эту вселенную дабы остаться в ней навсегда.
Более того, подобная участь являлась самым заветным моим желанием.
Пределом моих мечтаний…
Глава пятая
Все когда-нибудь заканчивается, а минуты счастья имеют свойство пролетать настолько быстро, что, пережив их, поневоле задумаешься, было ли все на самом деле?