Когда все трое насытились, Мичем принялся проворно убирать со стола, а хозяин и гость возобновили прерванный разговор. Взяв с блюда последний кусок жаркого, Кулган протянул его Фантусу, все еще дремавшему у очага. Дракончик приоткрыл один глаз, и на морде его отобразилась мучительная борьба: ему явно не хотелось подниматься с мягкого коврика, но жаркое выглядело так аппетитно… Наконец голод пересилил лень, и Фантус с тяжким вздохом встал на короткие лапы, проковылял к столу, схватил острыми зубами протянутый кусок, в одно мгновение проглотил его и вернулся на свое ложе.
Кулган раскурил трубку и спросил:
— Чем ты думаешь заняться, когда достигнешь возраста ученичества, малыш?
Паг совсем было задремал, но, услыхав вопрос старика, встрепенулся и широко раскрыл глаза. День Выбора, когда мальчишки из замка и города, достигшие положенных лет, поступали в учение, был не за горами. В нынешнем году ктото из крайдийских мастеров почти наверняка должен остановить свой выбор и на нем.
— В день солнцестояния я надеюсь поступить на герцогскую службу в качестве ученика почтенного мастера клинка Фэннона, — поспешно произнес он.
Кулган с сомнением окинул взглядом его щуплую фигурку:
— Скажи на милость! А ведь на вид тебе не дашь больше десяти-одиннадцати лет.
Паг густо покраснел. Он был самым низкорослым из мальчишек, служивших в замке.
— Мегар сказал, что, может статься, я еще успею вытянуться и обогнать других, — дрогнувшим голосом пробормотал он. — Ведь родителей моих никто не видел, и потому трудно судить, каким я буду, когда повзрослею.
— Ты сирота, Паг? — изогнув кустистую бровь, осведомился Кулган.
— Когда я был младенцем, какая-то женщина принесла меня в горный монастырь Дала. Она сказала, что нашла меня на дороге. Святые отцы передали меня на воспитание в замок Крайди, где я и вырос.
— Помню, помню! — отозвался чародей, попыхивая трубкой. — Ты был совсем малюткой, едва отнятым от груди, когда монахи, поклоняющиеся Щиту Немощных, принесли тебя в замок. Лишь благодаря доброте нашего герцога ты считаешься свободнорожденным, Паг. Он сказал тогда: «Лучше освободить сына виллана, чем сделать рабом отпрыска свободного гражданина». А ведь его сиятельство имел полное право объявить тебя своим крепостным!
— Душа-человек наш герцог! — вполголоса пробормотал Мичем.
— Золотое сердце!
Глаза Пага начали слипаться. У него больше не было сил бороться со сном. Он бессчетное число раз слышал рассказы о своем появлении в замке от Магьи, Мегара и других кухарок и поваров. Кулган наверняка не мог сообщить ему об этом событии ничего нового и заслуживающего внимания. Заметив, что гость клюет носом, чародей сделал знак Мичему, и тот проворно соорудил на дощатом полу подобие ложа из нескольких звериных шкур и одеял. К тому времени, как он покончил с этим, Паг крепко спал, уронив голову на стол. Мичем бережно поднял его на руки и уложил на шкуры, заботливо укрыв одеялом.
Фантус открыл глаза и внимательно взглянул на спавшего мальчика. Через мгновение над спиной дракона раскрылись перепончатые крылья, он взлетел, пересек комнату, приземлился у ложа Пага и свернулся калачиком возле его теплого бока. Паг пошевелился во сне. Рука его легла на чешуйчатую шею незваного соседа. Фантус сладко зевнул, издал глухое, довольное ворчание и закрыл глаза.
Глава 2. УЧЕНИК
В лесу было тихо.
Паг и Томас неторопливо, то и дело останавливаясь, брели по одной из бесчисленных тропок, прорезавших сумрачную чащу. Паг поднял с земли небольшой камень и швырнул его в воображаемую мишень.
— Как ты думаешь, твоя мама больше не сердится на нас? — с тревогой спросил он у своего товарища.
Томас улыбнулся и покачал головой:
— Да нет, она ведь понимает, что творится у нас на душе. Она перевидала немало мальчишек, сходивших с ума от тревоги в День Выбора. Хотя нам, по правде говоря, лучше было бы вовсе не появляться сегодня на кухне!
Паг кивнул. С утра он успел разбить горшок с медом, который нес кондитеру Элфану, и опрокинуть на пол огромный противень со свежевыпеченными лепешками.
— Уж я-то нынче отличился, ничего не скажешь!
Томас весело рассмеялся. Он был высок и строен, его светлые волосы мягкими волнами спадали на шею и щеки, в бойких голубых глазах светились дружелюбие и сметливость. Мальчишки, прислуживавшие в замке, все как один любили его и охотно признавали своим вожаком. Паг понимал, что лишь благодаря тесной дружбе с Томасом он также пользовался некоторым расположением сверстников.
— Брось, Паг! Разве это ты забыл подвесить баранью ногу к стропилам?
Паг прыснул со смеху и замотал головой.
— Да уж, ты обеспечил псов нашего дорогого господина роскошным завтраком! Здорово тебе от матери досталось, а?
— Не очень, — усмехнулся Томас. — Она успела отнять у них полуобглоданную ногу и выгнать их во двор. По правде сказать, вскоре после этого мама и думать о нас забыла: гнев ее обратился на отца. Она стала ворчать, что, дескать. День Выбора
— только предлог для мастеров, чтобы вволю побездельничать, выкуривая трубку за трубкой да наливаясь элем, хотя между ними давным-давно решено, кто кого выберет. — Он пожал плечами и добавил: — Мама всегда беспокоится, когда он уходит из кухни. Говорит, без него там все идет кувырком. По-моему, она выставила нас, чтобы мы ненароком не попались ей под горячую руку. Это в особенности касается тебя. — Томас добродушно усмехнулся. — Ведь ты же ее любимчик.