Вражда
То, что граф Моран и маркиз Шенье ненавидят друг друга, не было никогда ни для кого секретом. Нет, какой-нибудь слепой безумец, пожалуй, мог и не знать об этой ненависти, но такие обычно не попадают в придворный мир.
Когда началась эта вражда сказать было невозможно. Сами противники никогда об этом не говорили. Маркиз Шенье вообще отличался удивительной немногословностью и потрясающей мрачностью. Граф Моран был, конечно, куда живее, но причин тоже не раскрывал, предпочитая носить в тюрьме своего сердца все, что могло нарушить его внешнее спокойствие.
Оставалось гадать!
Говорили, что вражда началась ещё их предками. То ли предок маркиза не поделили что-то с графом, то ли граф с маркизом…двор изнывал от любопытства и, не имея возможности получить правду из первых рук одного из враждующих, придумывал версии самостоятельно.
-Однозначно, в деле была замешана женщина! – сообщала баронесса К., натура весьма романтичная, и от этого очень несчастная. – Еще их предки не поделили любовь!
И тут же версии расходились. То ли сам маркиз, то ли его отец увел женщину у графа (или его отца), то ли наоборот…
-Да землю они не поделили! – замечал более практичный граф С.
И это могло быть правдой. В это верилось больше, чем в то, что такой человек, полный мрачности, как маркиз Шенье, может испытывать какие-то нежные чувства. А вот в то, что два врага, по иронии судьбы соседствующие друг с другом, когда-то не поделили свои участки – это было вернее.
-Да пари меж ними было! Один другому проиграл, - уверенно заявлял известный повеса, граф Л., умеющий найти себе неприятность на пустом месте.
Пари? Ни граф, ни маркиз не проявляли себя как азартные игроки. Они вообще оба были как будто бы в стороне от всей придворной жизни, не знали самых жарких сплетен, кое-как поддерживали разговор и существовали лишь необходимостью, преданно выполняя возложенные на них обязанности.
Даже их ненависть носила совершенно иной характер, чем вражда других придворных. Так, например, муж леди М. враждовал с графом Л, из-за своей жены, едва-едва не попавшейся в обольстительные сети повесы. И что же? Едва не покинутый муж сочинял оскорбительные памфлеты и стишки на балах, а граф Л., карикатурствовал. И двор следил за обоими, обоих поддерживая, но больше посмеиваясь.
Или вот – к примеру! Леди Э. враждовала с леди Н. и такой был между ними скандал! Но, больше того. На потеху придворным леди Э. схватила за волосы свою соперницу и попыталась разодрать ей лицо. Но противница оказалась значительно моложе и проворнее, в результате чего, леди Э, не рассчитав объемы и тяжести собственного платья, весьма шумно и позорно потеряла равновесие, в падении схватившись за ближайшего придворного.
Словом, ссору пришлось разбирать Королю, привлеченному шумом. Но двор был счастлив. Двор желал зрелищ и постоянно. А вражда графа и маркиза носила странный характер. То они оба игнорировали друг друга и в упор не замечали, не приветствовали, проходили мимо, то просто обменивались мрачными и короткими издевками, куда более грубыми, чем изящные острословия двора.
Двор верил, что если постоянно сводить врагов вместе, то будет ссора, да еще яркая! И, как бы случайно, по воле коварных дворян, граф и маркиз, не переносящие друг друга, оказывались постоянно на приемах за одним столом, на молитвенных службах в одной линии. И оба тотчас становилсь словно бы каменными, неживыми, и не смотрели даже в сторону друг друга, не вынося и презирая…
***
В любом порядочном королевстве должен быть хотя бы один заговор. Никогда не бывает все абсолютно хорошо. И здесь он тоже был. Да еще какой! Принц крови – его высочество Мирас, младший брат Короля, он не должен был унаследовать трон. Вообще, все было закономерно. Обычно в королевском доме и рожали двух-трех детей, на случай скорой замены – болезнь, война и просто случайность всегда были возможны, а трон не должен был оставаться пустым.
И Мирас был такой заменой своему брату. Но вот беда – брат его был крепок, и его выращивали с четкой верой в то, что трон лишь его. брат загордился и стал по делу и без издеваться над младшим братом. С годами, конечно, это прошло, и Король не проявлял такой насмешливости к Мирасу, но у него осталось уже это отчаянное чувство, когда желанное уходит из-под носа.
И не той он был натурой, чтобы стерпеть это отчаяние и ничего не сделать!
Первая попытка, однако, провалилась. Заговорщики были пойманы и многие из них казнены. Мирас был молод и не сумел организовать должного сопротивления и сообразить весь план. От природы принц был недоверчив и не выносил вмешательства советников. за это и поплатились жизнями первые его сторонники, а сам принц поклялся трону, что его оболгали и сам он не имеет никакого отношения к заговору.