«Любезная миссис Блэквуд,
Как часто вы задумываетесь о перипетиях судьбы, что, словно огромная паутина, вбирает всё сущее в единую, крайне запутанную и сложную сеть, в которой мы, словно слепая мошкара, болтаемся и строим наши жизни на волнующемся и хрупком фундаменте постоянно меняющегося будущего? Мне раньше не приходило это в голову. Рассчитывая собственные годы, я не загадывал далеко вперед и жил лишь настоящим, но теперь я будто бы не просто лишился какой-то важной своей части, без которой мне не решить, для чего я существую на этом свете. Кажется, я забыл безумно дорогое, безумно нужное для жизни. Могу ли я рассчитывать на то, что вы поможете эту пропажу мне найти?»
«Моя Дорогая миссис Блэквуд,
Вы снова мне приснились.
Можно ли мне надеяться на ваш приезд ко Дню Рождения Авеля? Возможно ли попросить напомнить вам о важности присутствия на празднике? Также появилось несколько вопросов по поводу… поводу…
Я так скучаю.»
Я собирал листочки, отрывки и конверты, надписанные и вымазанные сургучом, а затем сжигал, стоило только наступить утру, скрывая свою привязанность и запрещая себе думать о чужой жене. Мне казалось это правильным. Прятал все чувства в дальний короб, на самое дно, закрывал другими переживаниями, притворялся, что все хорошо, но стоило на балу встретить Софи, как всё сокрытое вновь восстало передо мной укоряющим, жестоким призраком застарелой боли.
Случайный разговор, случайная фраза, случайное знание, и вот я уже прощаюсь с высоким постом при дворе, с знакомыми, с друзьями, коих почти не осталось, и, собирая всё самое необходимое, глаз не смыкаю до утра, измеряя шагами комнату.
За этим следовала авария, корабль, Провиденс и Кадат. Дом моей племянницы, что едва не схватилась за сердце при виде меня, и мои долгие извинения перед ней, но… она всё же оценила мою помощь тогда, посреди военных действий, пускай и только спустя шесть лет.
Я обрел свой дом, вернул утерянную часть семьи и только после этого готов был встретиться с Аван.
Нервничая, как школьник, подбирая слова и раздумывая, стоило ли взять с собой цветы, я оказался на пороге дома с флюгером в виде медведя и луны. Аккуратно позвонив в звонок, я про себя невольно отсчитывал секунды, надеялся, что мне откроет она, но в дверях показался Каин. Недобро окинув меня взглядом, он покачал головой.
— Мы не принимаем гостей.
— Каин, мне нужно увидеться с ней, хотя бы просто поздороваться, прошу.
— Сестра больна. Как только ей станет лучше, я обязательно передам ей, что ты заходил.
— Если бы она была больна, это знала бы Ив.
— Мы в этот раз ее не звали.
— Да вы полжизни лечитесь у нее. Каин, прошу тебя, мне нужно поговорить. Я не займу много времени.
— Тебе нужно, а Аван — нет.
— Тогда пусть сама мне об этом скажет.
Начиная закипать, я смотрел на спокойное лицо некроманта и недоумевал, почему он настолько предвзят. Хотелось закричать, позвать девушку прямо на пороге, в надежде, что она услышит, но Каин вдруг сделал шаг назад, впуская меня. В его взгляде я почувствовал что-то настораживающее.
— Пожалуйста.
От одного этого слова отчего-то побежали по спине мурашки. Я послушно вошел в дом, дверь за моей спиной закрылась. Каин молчаливо повел меня в гостиную, никак не объяснив смены решения. Интуиция, присущая любому военному, завопила где-то в моей голове, но опасности я не видел и без возражений прошел в середину комнаты, неожиданно ощутив себя словно на арене с тигром. Некромант прошел к небольшому бару в углу.
— Каин, я…
— Виски?
— Нет, спасибо.
— Зря, он очень неплох.
Отпив из стакана, Каин почти доброжелательно улыбнулся и приглашающим жестом махнул рукой в сторону дивана.
— Присядешь?
— Нет, я лучше постою.
— Нервы?
— Да, старая привычка.
— Понимаю.
Он прошел мимо меня в сторону коридора, и я на миг подумал, что Каин позовет сейчас сестру, но чужой удар под колени и резко защёлкнувшиеся наручники на запястьях меня резко переубедили в этом.
Чуть не протаранив носом ковер, я почувствовал себя совершенно оглушенным и тут же попытался освободиться, но металл предупреждающе нагрелся, чуть не обжигая кожу. Магия оставила меня впервые с тех пор, как мне исполнилось восемь, и по ощущениям это было так, словно меня разом лишили половины органов чувств. Я всё видел, всё осознавал и всё слышал, но будто через пелену, укрытый тяжелым, ватным одеялом.
— Каин… Что ты творишь?
— Защищаю свою семью от преступника.
Некромант сел передо мной в кресло. В его руках помимо стакана показался еще и кинжал, лезвие многообещающе блеснуло и чуть коснулось моей шеи.