— Не очень…
— Попробую объяснить иначе. Мелисса, как вы оцениваете вероятность, что сюда долетит свет электрических фонарей с нашей далекой Земли?
— Ноль, разумеется. Три тысячи световых лет. В Древнем Риме не было фонарей.
— Однако вот он, — Игнатус Дюбуа указал на потолочные ленты.
Я опешила.
— Это совсем другое!
— Другое объяснение. А свет тот же. Согласен, его здесь быть не должно. Но он есть. Очень много невозможного случается просто потому, что мы рядом. Физика обожает наблюдателя, она сделает всё, чтобы его удивить.
Я задумалась.
— Второе правило, — продолжал Игнатус. — Рассчитывай только на себя. Тогда будешь расплачиваться за свои ошибки, а не чужие. Это хотя бы справедливо, вы согласны?
Я кивнула.
— Ну и последнее правило: всегда оставайся человеком.
— Даже если в тебе паразит?
— Он всегда с нами, — пошутил Игнатус. — А вот и лифт!
В лифте на всю стену висело объявление:
В связи с угрозой паразитического светляка категорически запрещается включать свет в каютах под страхом расстрела. О любом замеченном свечении просьба незамедлительно сообщать руководителю своей группы.
— Он с ума сошел? — возмутилась я. — Какой расстрел?!
Игнатус только пожал плечами:
— Поберегите нервы, Мила. Зачем нам свет этой ночью, все равно же спать? А утром появятся комментарии, тогда и разберемся.
Мне оставалось лишь признать, что Игнатус прав. От его спокойного рассудительного голоса я успокоилась. Мы шли по коридору третьей палубы, скафандры на плече Игнатуса мягко шуршали.
— Зачем вам скафандры, Игнатус? — спросила я.
— Выписал со склада себе, жене и дочке. Пусть лежат.
— Но зачем? — удивилась я.
— И вы с Аликом себе возьмите, — посоветовал Игнатус, — потом может не быть.
Я хотела уточнить, но впереди были голоса и свет распахнутой каюты. Кажется, это была каюта Клауса.
— Тут включили свет, нарушив указ капитана! — усмехнулась я.
— Причем, сам капитан… — добавил Игнатус, прислушиваясь.
Мы остановились на пороге. Посреди каюты стоял Клаус Фара, а вокруг столпились руководители групп: Шульц, Меламед, Агния Ли, Тагор и сам Марк Йоганн.
— Клаус! — возмущенно выговаривал он. — Как вообще могло такое прийти в голову?! Шульц, Агния, куда вы смотрели?!
— Я слежу за лагерем, а не за сотрудниками, — с достоинством ответила Агния Ли.
— Он со мной не советовался, — пояснил Шульц.
— Где эта пробирка?! — Марк Йоганн протянул руку. — Только не говори, что ты ее потерял!
Клаус надул щеки, открыл шкаф, достал пробирку, не глядя вручил Марку Йоганну жестом, полным презрения, и демонстративно отвернулся, скрестив руки на груди.
Марк Йоганн неспешно вынул свое любимое антикварное пенсне, нацепил на нос и принялся брезгливо разглядывать пробирку.
— Та самая пробирка? — произнес он звенящим шепотом.
— Да.
— Тот самый мертвый светляк? — просипел Марк Йоганн совсем тихо.
— Как видите!
— Я вижу только прогрызенную дырку на дне.
Клаус опешил. Он дернулся вперед, но Шульц и Джафар проворно схватили его за руки и заломили назад. Клаус не вырывался: он остолбенело смотрел на пробирку и только открывал и закрывал рот.
— Все наружу! — рявкнул Марк Йоганн. — Каюту опечатать! Клауса запереть в шлюз!
Ванда обвешивала меня датчиками, а в углу сидел Джафар Меламед, уткнувшись в свою планшетку — то ли читал, то ли разгадывал ребусы. Наконец Ванда закончила, села в кресло и уставилась в медицинский терминал.
— Имя, фамилия?
— Ванда, вы это сейчас серьезно? — опешила я.
Джафар поднял голову:
— Мелисса, всё серьезно. Вы были в той комнате дважды.
— Имя, фамилия? — без интонации повторила Ванда.
— Мелисса Вольская.
— Возраст?
— Двадцать пять.
— Место рождения?
— Талдом.
— Образование?
— Агротехнолог, бакалавриат, Техасский колледж.
— Если вы встанете на крыльце колледжа спиной к двери, что перед вами? Отвечать быстро! Быстро!
Я снова опешила.
— Во-первых, где вы там нашли крыльцо…
— Еще быстрее!!!
— Ну, стоянка…
Ванда быстро глянула на меня и снова уставилась в терминал.
— Сколько контуров в двигателе электроавтомобиля на Земле, один или два?
— Что?!
— Я задала вопрос! — сурово сказала Ванда. — Ответ знает каждый, кто родился на Земле. Один или два?