Позже, когда они отъехали от интерната и выбрались на пригородное шоссе, Черкесов поинтересовался:
– Что это за спектакль ты устроил, Роман? И что за «секретный спецназ» ты придумал? Решил продемонстрировать некоторым своим дружкам, какие у тебя «крутые» знакомые имеются?
– Угу, – кивнул подросток, сидящий справа от него, в кресле пассажира. – Пусть знают…
– Почему сигаешь через забор, а не ходишь, как все порядочные люди, через парадное?
– А кто меня выпустит? У нас охранники… что один, что другой, дебилы! За бутылку водяры, может, выпустят… а так – не-а! Наши директриса и завучиха выпускают отсюда только тех, к кому приезжает родня, или с теми, у кого имеются справки по опеке. Не нравится мне этот лицей, мутотень сплошная. Да пошли они все в ж…!
– Полегче, парень! – покосился на него Черкесов. – Нахватался всяких… всякого… короче, следи за базаром!
– На прошлой неделе в лицей приезжали Комар и снайперша Лера, – меняя тему, сказал Рома. – Рассказали, что в следующие выходные, ну, то есть сегодня, состоится войнушка. Что ты заедешь за мной в шесть утра и заберешь на полигон. А почему так рано?
– Настоящему бойцу не положено долго дрыхнуть. Это во-первых. Во-вторых, мы с тобой, Ромчик, назначены в «наряд».
– Так мы чё? Не будем воевать? Типа – на камбуз, да?
– Считай, что мы с тобой авангардный отряд… ну, или разведка.
Ромчик, поправив ремень безопасности на груди, – Черкесов заставил-таки юнца надеть куртку поверх «укладки», резонно заметив, что «секретный спецназ» в обычных городских условиях обязан маскироваться, – удивленно продекламировал:
Черкесов вновь покосился на него.
– Это кто тебя научил? Комар… то есть Толя Комаров?
– Э-э-э… не помню, – рот пацана расплылся в ухмылке. – Кстати, Комар мне свой старый «лифчик» подарил… вот этот, который сейчас на мне.
– Так у вас вроде бы разные комплекции.
– Ну да. Я в него пару раз точно мог завернуться! Но я это… ушил его! Три дня мудо… в смысле, колбасился! Ништяк на мне сидит?
– Ты просто Рэмбо в таком прикиде. «Комок» тебе Лера дала?
– Она. Тот камуфляж, что ты мне подарил, у меня стырыли, представляешь? Из чемодана вытащили, который был сдан в каптерку!.. Кто-то из наших интернатовских пацанов крысятничает… поймаю падлу, руки оторву! Гм… После того как вы с Комаром, а потом и Толян с Лерой ко мне в лицей приезжали, меня даже старшие пацаны перестали задирать. Я теперь типа в авторитетах хожу… Мне, кстати, Комар рассказал, что ты продал свою старую «девятку» и купил себе джип…
Он погладил рукой, затянутой в кожаную перчатку с обрезанными пальцами, приборную панель «Паджеро».
– Ништяк… крррутая тачка!
– Этому агрегату почти столько же лет, Ромчик, как и тебе, – криво усмехнулся Черкесов. – Но бегает пока резво, как видишь… Ты мне лучше скажи, как у тебя с учебой обстоят дела? Ты сейчас по программе пятого класса учишься?
– Не, ты чё!.. Лера как-то договорилась с завучихой, и меня в шестой перевели! Математика идет нормально… врубаюсь… но пишу пока с ошибками. А вообще-то скучно мне там, Черкес! Это ж… долбежка, а не жизнь! А нельзя так… штоб, значит, сразу на службу в морпехи поступить?! У чеченов, я слышал, в мои годки в лес уходят… с автоматами! И воюют против федералов вместе со взрослыми «чехами»!.. А почему нашим пацанам так нельзя?
Черкесов подавил тяжелый вздох.
– Нельзя, Ромчик, потому что мы – другие. Ничего не имею против чеченцев…
– Но ты же воевал с ними, Черкес!
– Мы воевали с боевиками, многие из которых являются моджахедами, – уточнил Алексей. – Ладно… не буду тебе вешать лапшу на уши: ты уже взрослый парень… и многое в этой жизни сам успел увидеть и понять. Да, был момент, когда лично мне казалось, что с нами, федералами, бьется большая часть их народа. В том числе и пацаны, которых учат ставить растяжки и которые стоят на стреме, пока взрослые бородатые дяди устанавливают фугасы на маршрутах федеральных колонн… Но это неправильно, Ромчик, этот путь ведет в никуда, к взаимоистреблению. – Он чуть приспустил боковое стекло, прикурил сигарету, глядя перед собой через лобовое стекло, после чего добавил: – Ты не раз говорил, что хочешь побыстрее вырасти и уйти на службу в морскую пехоту. Что это твоя заветная мечта. Не думай, что все так просто, друг Рома. Жизнь – это бесконечная цепь ежедневных, ежечасных поступков и усилий. Тебе надо выучиться, дорогой. Для начала закончи этот учебный год… ну а мы, твои взрослые друзья, будем тебе оказывать всяческую поддержку…