В-третьих, сыграли свою роль и принципы отношений Михаила Черного с деловыми партнерами. Как заявит три года спустя в том же интервью старший брат: «Правда заключается в том, что наши с братом взгляды на партнеров действительно расходились. Мне не нравились западные партнеры – Trans World. Еще с 1993 года я никогда не был партнером Trans World, я был партнером Льва, имел с ним общие акции алюминиевых заводов».
Ну, насчет того, что Михаил Черный никогда не был партнером TWG, – это, конечно, сказано ради красного словца. Поскольку именно с этой компанией, как мы видим, был связан весь металлургический бизнес братьев Черных. Это такая же «правда», как и следующая фраза: «На протяжении пяти лет совместной работы с алюминиевыми заводами я не получал дивидендов, так что полученные средства вполне мне их компенсировали».
Речь шла о 400 миллионах долларов, полученных Михаилом за проданные акции TWG, которые он отдал Льву. Это была их общая доля в алюминиевом бизнесе. «У нас с ним были общие пакеты акций Красноярского, Братского заводов, алюминиевых предприятий в Казахстане. Часть акций Саянского завода находилась в нашей совместной собственности. Те акции, что у меня были с ними общие, я продал», – скажет в том же интервью Михаил Черный.
В-четвертых, если мы говорим о том, что ссора все-таки произошла, то необходимо учесть и личный момент. Считается, что между братьями шло негласное соревнование. Слабый, страдавший от последствий полиомиелита Лев, рисовавший финансовые схемы, и спортивный Михаил, перед которым раскрывались любые двери. Не исключено, что Лев решил поработать сам, без брата. Он не хотел вечно действовать в тени старшего...
Лев начал свой «бизнес» без Михаила, со своим кругом людей (неслучайно в упомянутом интервью Михаил Черный также сказал, что Лев как бы подбирал взращенных им, Михаилом, кадров), без суеты, беготни. Как написал один из российских журналистов, «Лев Черной вел кабинетный бизнес». Возможно, как предполагали, Михаил намеревался как-то договориться с новыми олигархами, а Лев выступал против этого. Но это не факт. Скорее именно Лев хотел встроиться в новую структуру бизнеса, которая складывалась в России. Другое дело, что, как показали события 1999–2000 годов, у него это не получилось и он тоже сошел со сцены. Но в тот момент стремление тихого Льва выбраться из-под опеки просматривалось более чем реально.
Думается, что помимо всего этого уход Михаила, прикрытый громкой ссорой, простимулировали и сотрудники силовых структур.
Как бы то ни было, но внешне Михаил Черный ушел из России, а бизнес был поделен. Льву достался алюминий, Михаил оставил за собой активы в цветмете и получил те самые 400 миллионов долларов.
Однако у всей этой «ссоры» братьев есть одно чрезвычайно важное, на наш взгляд, последствие. Последствие, о котором почему-то никто не говорит.
Стремление Михаила Черного исчезнуть с публичной арены в России и уйти из-под удара привело к тому, что он – вот уж настоящий парадокс истории! – собственноручно вывел себя из эпицентра активных действий. Про него забыла даже столь внимательная некогда к его персоне пресса. Говоря простым языком, начиная с 1997 года Михаил Черный стал «сдуваться». Ведь если посмотреть на все его многочисленные бизнес-проекты, то с каждым разом они действительно становятся все мельче, а скандалов вокруг них все больше. Увеличивается количество стран, в которых он все свои схемы пытается реализовать (подобные метания – не лучший показатель стабильного бизнесмена), и тут же в эти страны его перестают пускать...
И уж если на исторической родине, в Израиле, его тоже прижали к стенке по пустяковому делу (в сравнении с делами начала 1990-х годв), то это тоже показатель кризиса. (Но об этом ниже.)
А пока между братьями складывалась непонятная для стороннего зрителя ситуация. Пиаровские войны, судебные процессы, привлечение сторонников, раздувание конфликта – все это, полагаем, было следствием того, что в бизнесе братьев Черных на самом деле начался системный спад. Наступало время других людей.
Возможно, что тогда, в 1997 году, братья Черные даже не понимали, насколько определяющей станет эта ссора. Что именно она даст «зеленый свет» всем основным участникам процесса, которые в ближайшие три-пять лет и покажут все то разнообразие сценариев развития бизнеса, условия для которых создали (еще один парадокс!) братья Черные.
Дело в том, что в 1997 году станет ясно: система работы, которую TWG внедрила на территории России и стран СНГ, не жизнеспособна. Точнее, она не имеет перспектив развития и крайне уязвима при появлении новых, сторонних факторов, например политических (что наглядно показали события в Казахстане).
Другой фактор, определявший конечную неудачу TWG, – личные интересы менеджеров, поставленных Черными на заводы. Точнее даже – их видение своего места и масштабов бизнеса (независимого от TWG) в будущем. Иначе говоря – понимание перспективы, путей достижения стратегической цели. В итоге этот фактор и станет определяющим.
И еще один момент, не менее важный, на наш взгляд, – отношения этих, назовем их уже – топ-менеджеров от TWG с региональными и федеральными властями. Умение встроиться в правильное политическое русло, найти правильных союзников, делать правильные шаги как в регионе, так и в Москве, вовремя сказать и вовремя промолчать – все это также имело большое значение. Кто-то справился с взваленной на себя ношей, кто-то нет.
Строго говоря, сценариев развития событий было четыре. Два – условно «хороших». И два, также условно, – «плохих». Пошедшие «хорошим» путем люди – речь идет об Олеге Дерипаске и Владимире Лисине, – отказавшись от схем TWG и разработав новую философию бизнеса, предусматривавшую комплексный стратегический подход, добились реальных успехов. Выбравшие «плохой» путь – Анатолий Быков и Михаил Живило – в конечном итоге потеряли и бизнес, и влияние. Причина проста: у них не было той самой нужной в самый ответственный момент концепции бизнеса. В чем-то они повторили судьбу Михаила Черного – яркий взлет, как у китайского фейерверка, и затем море разлетающихся в разные стороны маленьких огоньков, которые очень быстро гаснут...
Олег Дерипаска – победитель в битве за алюминий
«Люди вообще не из-за денег работают, – сказал в одном из своих недавних интервью Олег Дерипаска. – Мое поколение, выпускники МГУ, в начале 1990-х ушли в бизнес потому, что жить было не на что».
Выпускник сельской школы из Усть-Лабинска, райцентра в Краснодарском крае, Олег Дерипаска поступил на кафедру квантовой статистики и теории поля физического факультета МГУ в 1986 году. Отслужив после первого курса два года в ракетных частях под Иркутском, в 1993 году он закончил физфак с красным дипломом.
К этому моменту дипломированный физик Дерипаска уже успел поторговать на Российской товарно-сырьевой бирже Константина Борового и создать компанию «Алюмин-продукт». Путь от студента МГУ до председателя наблюдательного совета одной из крупнейших корпораций в мире «Базовый элемент» Олег Дерипаска проделал всего за пятнадцать лет. Как ему это удалось?
Ответа на этот вопрос я в прессе найти не смог. Зато, изучив чуть ли не все архивы Интернета и найдя в них как самые разные биографии Дерипаски, так и его старые интервью, в том числе и фальшивые (!), я сделал удивительное открытие. Оказывается, Дерипаска все эти годы практически не общался с прессой! И журналистов он, мягко говоря, недолюбливает. Мне как-то рассказывали, что на одном праздничном мероприятии, кажется в Одессе, местные телевизионщики в очередь выстроились для того, чтобы снять хотя бы один кадр, на котором был бы запечатлен «второй номер из списка „Форбс“. Но сотрудники службы безопасности олигарха мягко, но достаточно бескомпромиссно посоветовали телеоператорам камеры в сторону ложи для почетных гостей даже не поворачивать. Кроме того, я прекрасно помнил, с какой проблемой мы, телевизионные журналисты, сталкивались при монтаже какой-нибудь экономической программы: архив про Березовского просто огромный, Гусинского – тоже полно, Потанин – в разных видах и позах, Абрамовича поменьше, при этом он либо на Чукотке, либо на футболе, а Дерипаски нет вообще.
Почему же он так «неравнодушен» к прессе? Учитывая, что журналисты писали о Дерипаске все эти годы, понять его можно. Но, как мне кажется, есть и другая, куда более серьезная причина.
Однажды ко мне обратились французские журналисты из весьма авторитетного экономического издания с просьбой поговорить о феномене российского «олигархизма». Честно говоря, я очень скептически отношусь к тому, что европейские и особенно американские журналисты пишут о сегодняшней России. Но от встреч с ними я никогда не отказываюсь. Так вот, сидя тихим осенним вечером в кафе «Пушкин» и стараясь не обращать внимания на то, как за соседним столиком один малоизвестный актер из такого же сериала устраивает скандал, требуя принести ему «еще виски», я внимательно слушал рассказ своих французских коллег, как они писали статью об Олеге Дерипаске. Они побывали у него на родине в Усть-Лабинске, съездили на Саяногорский и Красноярский алюминиевые заводы, записали около 30 (!) интервью с его знакомыми, коллегами, партнерами, но... с ним самим за это время так и не встретились. Почему? Вот версия французских репортеров: «Нам приходилось слышать, как главный редактор „Независимой газеты“ Константин Ремчуков назвал Дерипаску „русским Генри Фордом“. Он, кроме всего прочего, имел в виду, что Форд, „сам себя сделавший“ бизнес-гений, практически не давал интервью. Нельзя сказать, что его не интересовало, что он о нем пишут. Просто он был уверен, что его не поймут. У него был особый склад ума, особенная манера выражать свои мысли. Собеседнику нужно было время, чтобы привыкнуть к его стилю общения...» Это уже было интересно.