Не отводя от него глаз, она замерла не месте. Может, она и не в силах полностью заглушить язык тела, но лишних подсказок Мал точно не дождется.
— Чего ты от меня хочешь?
— Ты умная, независимая женщина и хорошо знакома с Калилой, и я подумал, что ты можешь знать, где она сейчас находится. Ты много с ней общалась. Прошу тебя, подумай, может, она говорила что-нибудь такое, что могло бы помочь ее найти?
Все последние месяцы Эйвери старательно пыталась забыть и эти разговоры, и саму Калилу, ведь стоило ей только вспомнить принцессу, как она сразу же представляла ее в объятиях Мала, и тогда ей хотелось лишь закрыть глаза и завыть от несправедливости этого мира.
Почувствовав, что у нее снова начинают дрожать руки, Эйвери торопливо спрятала их за спину.
— Я правда не…
— Эйвери, прошу тебя, подумай! О чем вы с ней разговаривали? Ты помогла ей выбрать наряд, когда она устроила тот благотворительный ужин, а потом посоветовала дизайнера свадебного платья. Она буквально на тебя молилась и говорила, что мечтает стать такой, как ты.
— Серьезно? — Эйвери невольно усмехнулась. — Но, думаю, ты быстро ее отговорил от подобной глупости.
Мал лишь чуть плотнее сжал губы и повторил свой вопрос:
— Так она тебе все-таки что-нибудь говорила?
— Нет. — «Уходи, ну что тебе стоит? Просто уходи и оставь меня в покое». Но, разумеется, принц не собирался уходить, пока не получит то, что ему нужно. — Я честно не имею ни малейшего представления о том, где она сейчас может быть.
Эйвери уже и сама начала волноваться, ведь она прекрасно знала, как уязвима Калила. И ей совершенно не нравилась сама мысль о том, что женщина может быть так уязвима. Как только Мал уйдет, она обязательно позвонит принцессе. Калила, может, и не ответит, но попытаться нужно в любом случае.
— Она говорила тебе о каком-нибудь конкретном месте?
Мал все также пристально на нее смотрел, видимо считая, что так его слова прозвучат весомей. Но в результате оба лишь почувствовали, как разгораются искорки той обжигающей страсти, что когда-то пылала между ними. Мал нахмурился, а Эйвери поспешно отступила. Иначе бы она просто не удержалась и прикоснулась к тому, кто не покидал ее мыслей ни днем ни ночью.
Мал все еще смотрел ей прямо в глаза, и Эйвери чувствовала, как по ее телу пробегают горячие волны, сосредоточиваясь где-то внизу живота, но не могла отвести взгляд. Не могла и не хотела. Ведь этот взгляд соединял их сильнее, чем любые слова.
— У тебя полно охранников. Разве они не могут отследить ее телефон?
— Не могут. Чтобы что-то узнать, придется задавать вопросы, а я не хочу без лишней необходимости поднимать шумиху.
— А с ее друзьями ты говорил?
— Ей не разрешали иметь друзей, ее воспитывали в очень замкнутой обстановке.
Да, Калила ей как-то об этом говорила. Эйвери до сих пор не могла представить, каково это — жить в роскошной тюрьме, полностью изолированной от внешнего мира.
— Ты на ней женишься, так что это ты должен знать, куда она могла направиться.
— Мы почти не виделись, — неохотно признал Мал, снова поворачиваясь к окну. — Похоже, я ошибся, когда кое-что решил.
— Ты вообще слишком часто все пытаешься решать за других.
— Сейчас это не важно. Важно найти Калилу. Если свадьба не состоится, то меня ждут серьезные дипломатические сложности.
— Дипломатические сложности? — Эйвери устало закатила глаза. — Тогда понятно, почему Калила ушла. Дай попробую угадать. Особой романтики у вас не было, ведь так?
— А ты, оказывается, знаешь такое слово?
— А что в этом удивительного? Может, сама я и не слишком склонна к романтике, но речь-то сейчас не обо мне. Неужели Калила никогда не давала тебе понять, что чувствует? Вы же знакомы много лет.
— За все это время мы и пяти слов друг другу не сказали.
— Понятно, — удивленно протянула Эйвери.
Но раз он ее не любит, зачем так торопиться взять в жены? Этому есть лишь одно объяснение. Когда они расстались, Мал разозлился и решил сделать ей больно.
— И те пару раз, что мы все же разговаривали, она лишь соглашалась с моими словами.
Эйвери невольно вспомнила их оживленные споры обо всем на свете — от экономики до прав человека. Разве такой мужчина сможет стать счастливым с женой, которая лишь тихо ему поддакивает, не решаясь отстаивать собственное мнение?
Он же умрет от скуки.
Впрочем, Мал это вполне заслужил, раз готов сделать такой важный шаг, только чтобы заставить ее страдать.
— Ну раз она такая послушная, то ты мог бы просто сказать ей «к ноге».
— Сейчас не время для шуток. Я пришел, чтобы узнать, сможешь ли ты мне чем-нибудь помочь.