Ная скрипнула зубами и обернулась, натянув улыбку. Барон Гюрдо, владелец небольшого надела на востоке и идеологический противник лорда Мейсома, которому с его клочком земли вечно не хватало веса голоса на дворянском собрании, но он не отчаивался и активно агитировал других за свои идеи. Лезть в голову Гюрдо лично они не решались, зато регулярно обхаживали его приближенных и старшую дочь, скучавшую в особняке.
— Барон, — она подала руку, порадовавшись хотя бы наличию перчатки. — Вы разве не собирались искать сторонников среди графов, которые действительно заняты делом? Поговаривали, вы хотели очаровать семейство Артиг и прибрать к своим рукам Артигетт.
— Увы, у недоброжелателей слишком длинный язык. Говорят так много ненужного, — он притворно вздохнул. — А мои идеи в любом случае пока останутся подвешенными в воздухе из-за отсутствия голоса от Шинты, отчего бы тогда не развлечься? Кстати, раз уж заговорили… Вы же теперь остались без работы?
— С чего вы взяли? Я работаю на лорда Мейсома.
И уж точно не собирается сотрудничать с Гюрдо ради его мелких и мелочных амбиций — увольте. Да и человек он премерзкий.
— Неужели такому таланту и неизвестно о трагических событиях, которые потрясли все дворянское собрание?
— Известно.
— И вы не хотите задуматься о поиске сильного покровителя, находясь в такой… уязвимой ситуации?
— У меня есть сильный покровитель. Лорд Мейсом. Или вам надо, чтобы он все время находился в столице? — ей до ужаса хотелось оскалиться, но пришлось ограничиться милой улыбкой. Ну же, барон, ты достаточно стар, потомственный дворянин, ты знаешь всю историю семьи Мейсом, понимай намек. — Думаю, он меня в обиду не даст.
И Гюрдо не подвел, хотя доходило до него дольше, чем ожидалось.
— Вы спутались с государственным преступником! Предательство короны вам с рук не сойдет.
— Когда Максимиллиан успел стать государственным преступником? — удивилась Ная. — Вы бы видели, как он защищал мать от нападок какого-то пьяницы! Синяк под глазом потом две недели сходил. Или вы знаете о другом наследнике? Всего доброго, барон.
Она подхватила под локоть опешившего от такого разговора Гэвина (хотя не сомневалась — он все фиксировал и прикидывал, как лучше подать сплетню читателям газеты) и оттащила от покрасневшего Гюрдо в противоположный конец зала. Играть в «Я знаю, что вы знаете, что я знаю» было безумно интересно, но цель у нее была совсем не в этом.
— Это было великолепно! Вы как собирались растерзать друг друга, — кажется, Гэв хотел поаплодировать, но счел неуместным. — Сколько страсти, сколько экспрессии!
— Проболтаешься кому-нибудь — убью. Я не шучу, — пообещала она, снова оглядывая гостей.
— Восхищение Гэвина понятно. Лорду Гюрдо редко кто возражает, слишком много проблем.
Ная обернулась. Рилло не пришлось искать, он подошел сам, по всей видимости, привлеченный негодованием барона. Выглядел дипломат еще более замученным, чем после допроса культиста, но при этом сохранял на лице доброжелательное выражение и улыбку. Похоже, после возвращения в столицу его завалили работой.
— Видишь, даже господин Кайнен оценил, — восторжествовал Гэв, и в его словах отчетливо послышался невысказанный упрек: «О скандале и так все знают, а убивать будешь только меня». — О, прошу прощения… господин Кайнен, позвольте представить мою спутницу, госпожу Наю… эм…
— Меня устроит просто Ная, — заверила она, снова протягивая руку. Анахронизм для лангрийского полусвета и обязательное условие столичного светского этикета.
— Тогда просто Рилло, — дипломат едва коснулся губами тыльной стороны ладони и указал на одну из уединенных ниш с креслами. — Надеюсь, Гэвин не возражает, если вы уделите мне пару минут без посторонних ушей?
«Посторонние уши» моментально напряглись и оживились, но не нашлись, что возразить или чем объяснить необходимость своего присутствия. Пришлось соглашаться, и Гэв откланялся, отправившись очаровывать какую-то давнюю знакомую.
— Вы о чем-то хотели поговорить? — спросила Ная, когда они устроились на креслах. Удобно, что он подошел сам, и не пришлось сперва искать по всему посольству, а потом придумывать предлог. Другое дело, что ему надо? Раньше они встречались только на переговорах короля с принцем, но вряд ли речь сейчас пойдет о них.
— Лорд Гюрдо не самая крупная фигура на нашей доске, и все же в столице редко кто решается с ним спорить прилюдно — аристократический этикет и субординация. Каждый такой человек привлекает внимание, — пожал плечами Рилло. — К тому же, как я понял, вам кое-что известно о его делах, и когда говорили о том, что продолжаете работать на лорда Мейсома, имели в виду совсем не Максимилиана.
— Вы же дипломат, какое вам дело до внутренней политики? — Ная уже поняла, что он был доверенным лицом не только господина Стабо, но и лично короля; правда, едва ли этой информацией владели многие.
— Если не вмешаться в стабилизацию внутренней, внешняя просто перестанет существовать. Так все же?
— Вы понимаете правильно. Раньше я работала на Джерома Мейсома, и барон попадал в поле нашего зрения, но мне неизвестно, что с ним происходило последние пару месяцев — я находилась в Даргии. Но сейчас вас интересует совсем не Джером в качестве моего нанимателя. И не Макс.
— Верно.
— К слову, я сама искала встречи с вами. Поговорим открыто, иначе кругами будем ходить еще неделю? — предложила Ная и начала первая. — К тому же я сотрудничаю и с принцем тоже, так что нашим с вами интересы схожи. Чтобы облегчить понимание — вспомните переговоры в Гетри. Абстрактные рассуждения об Огненной деве и покровителях, впечатляющее побоище среди сопровождающих и рухнувшая стена в тюрьме Лангрии.
Рилло склонил голову к плечу, с интересом всматриваясь ей в лицо и воспроизводя в памяти события того дня. Сказать прямо было бы проще и быстрее, но пришлось бы доказывать, а так сам сопоставит факты и придет к верному выводу. По крайней мере, она очень на это надеялась.
— Женщины, — наконец, хмыкнул он. — Дурите голову всему миру. А я никак не мог понять, почему кажется знакомым голос, и во внешности есть что-то… Сейчас вижу. Хороший грим.
— Бросьте, Рой уже нещадно этот маскарад раскритиковал.
— К слову, раз имя произнесено, и при этом вы близки к его высочеству… Вам известно, о чем шла речь на переговорах?
— Нет.
— Королю нужна Шинта. Не обязательно лояльная, но хотя бы не поглощенная хаосом разборок. Здесь пригодится сильная рука, и вы уже неоднократно слышали, что Максимилиан слишком юн и неопытен. Привлекать кого-то со стороны? Нет гарантий, что, заполучив одно графство, он не захочет большего, а внутренних противоречий, близких к междоусобице, нам хватает. При всем этом мы имеем законного наследника, которому не сядут на шею и который вполне способен справиться с ситуацией. Хотя бы в силу возраста, предыдущего опыта и соответствующего воспитания.
— Законного? Я думала, он вообще не имеет права на титул после всего.
— Титула его никто не лишал, ни Джером, ни король. По сути Шинта должна перейти, как и все прочие владения, и место в дворянском собрании, графу Рою Мейсому, — огорошил Рилло. — Ситуация с ним… не простая. Да, его считают государственным преступником, но если придираться к документам, официально это не так. В столице король из личной неприязни найдет, за что арестовать, но будь иначе, его бы преследовали на других землях, не считая Лангрии. Прямых доказательств вины нет, но достаточно косвенных, а дворянское собрание большинством голосов признало невиновным.
— И все дружно отдают Шинту Максу, хотя с ваших слов все выходит так радужно.
— Все, включая принца, понимают, что общественное мнение слишком непримиримо, и бросать такой вызов попросту опасно. Сперва необходимо обелить имя, и только после возвращать в дворянское собрание и ко двору.
— Об этом и шла речь?
— Нам всем надоело это глупое противостояние, — поморщился Рилло, и от него повеяло явным неодобрением к сложившейся ситуации. — Просто так помиловать человека, которого безапелляционно обвинил в гибели дочери, король не может, его позиции пошатнулись двенадцать лет назад и до сих пор не обрели устойчивость. Другое дело, если предоставят достаточные доказательства невиновности помимо слов аристократии… Именно это было озвучено его высочеству. Они предоставляют виновника смерти ее высочества, взамен графу приносятся публичные извинения с соответствующими документами, и несколько компенсационных мелочей.