Палубные команды сноровисто закрепили самолеты на стартовых позициях. Сложенные крылья, стойки шасси и хвостовое оперение расправились, в несколько секунд превратив гадких утят в прекрасных лебедей. Пилоты — уже были в кабинах самолетов, проводили предполетную проверку систем.
— Вышка-контроль, я четыреста тридцатый, позывной Сокол-один, запрашиваю разрешения на взлет в секторе Юг. Стартовая позиция один, все системы исправны.
— Вышка-контроль, я четыреста тридцать первый, позывной Сокол-два, запрашиваю разрешения на взлет в секторе Восток. Стартовая позиция два, все системы исправны.
— Сокол-один, Сокол-два — взлет по готовности!
Техник палубной команды пустил катапульту — и самолеты выбросило с палубы в воздух. Дав форсаж и почти мгновенно перейдя звуковой барьер — русские ударные самолеты ушли в юго-восточном направлении…
— Где полковник Камасо?
Солдат с лейтенантскими погонами, тоже раненый — стоял перед наркомафизи навытяжку, как перед генералом.
— Синьор, полковник Камасо тяжело ранен.
Так оно и лучше…
— Возьми машину из моего гаража и отвези его в госпиталь, немедленно. Полковник Камасо должен остаться жив.
— Так точно! Спасибо… синьор.
— Наблюдаю цель, возможно особо важный объект. Цель движется.
— Альбатрос-два, опознание.
— Цель — автомобиль типа Роллс-Ройс, черного цвета. Движется направлением на восток. Присвоен номер двадцать шесть.
Так и есть. Уходит.
— Альбатрос-два, возможность поражения цели?
— Господин капитан, цель поразить возможно.
Капитан, отвечающий за группу беспилотников — вопросительно глянул на офицера контрразведки, неприметного человечка, взятого на борт во Владивостоке. Тот утвердительно кивнул.
— Альбатрос-два, движущуюся цель с номером двадцать шесть уничтожить, ущерб максимальный.
— Координаты?
— Четыре один Михаил пять пять три два четыре на восемь один два один девять семь шесть, конец.
— Четыре один Михаил пять пять три два четыре на восемь один два один девять семь шесть, к исполнению принял.
На экране появилась сетка прицела.
— Приказ?
— Уничтожение, ущерб максимальный.
— Принял. Система стабильна, аппарат в боевом, получена цель, есть зона, есть готовность, есть разрешение, время над целью одна секунда. Старт!
Почти сразу же — автомобиль Роллс-Ройс, который только подъезжал к воротам — исчез в яркой вспышке.
— Есть попадание. Цель уничтожена, ущерб максимальный…
На экране был виден горящий автомобиль.
— Господа…
— Господин капитан, Соколы один и два вошли в воздушное пространство Перу, приближаются к цели.
Это было нежелательно и рассматривалось как самая крайняя мера, которой надо был избегать при любой возможности.
— Приказ Соколу-один и Соколу-два — прекратить, немедленно прекратить.
— Вышка-контроль, я Сокол-один, вошли в воздушное пространство Перу. Одна минута до цели…
— Сокол-один, я Вышка-контроль, красный свет, красный свет! Немедленно прекратить! Возвращайтесь на базу, повторяю — красный свет, приказ возвращаться на базу.
Пилоту Сокола один было несколько жаль возвращаться на базу — если бы не этот приказ он бы вошел в историю как пилот, первым выполнивший реальное боевое задание на самолете пятого поколения. Но приказ… есть приказ.
— Сокол-два, я Сокол-один, красный свет, мы возвращаемся.
— Сокол-один, тебя понял, идем назад…
Пилот Сокола один резко принял штурвал на себя, дал тягу двигателям — и груженый самолет резко ввинтился в небо, выполняя лихой вираж с переворотом. Если не удалось выполнить задание — так хоть похулиганить немного…
Солдаты полковника Камасо, оставшиеся в живых, выжившие под огнем ракет с БПЛА, бортовых пулеметов с русских вертолетов под огнем североамериканской штурмовой группы умерли, даже не поняв, что произошло. Огонь нескольких автоматов наркобоевиков из группы охраны Альварадо — скосил их как косой. Доблесть — ничто против циничного расчета и неимоверной подлости…
— И что нам теперь делать, умник? — Альварадо смотрел тяжело и властно — скажи, раз ты такой умный и предусмотрительный.
Капитан Риц-Дэвис именно в этот момент ощутил, что его статус меняется и меняется очень серьезно. Больше — он уже не агент британской разведки, он — нечто другое.
— Поверить не могу, что здесь нет какого-то черного хода… под землей. Здание горит и надо уходить. Думаю, вам есть куда пойти, синьор.