Дангер, недовольная, что её только что косвенно обозвали суеверной идиоткой, хоть и непреднамеренно, отошла к Дариэлю, который в суть разговора даже не пытался вникнуть. Шёл он в самом начале процессии, держась как можно дальше от Аарона, которого немного побаивался, когда тот был не в духе, но постоянно оглядываясь через плечо, словно боясь, что брата, идущего позади, кто-нибудь украдёт. Либо же он сам, по своему обыкновению, споткнётся на ровном месте и сломает себе шею. Кто знает, что этот гений может учудить.
Диалог решил продолжить Виллем.
— Ты не прав. Вернее, не совсем прав, хотя мне и нравится твоё критическое мышление. Магию очень сложно измерить формулами и числами, я сам столкнулся с этим, когда начал работу над "Теорией". Научный подход не всегда работает, когда имеешь дело с чем-то магического происхождения.
— Но, тем не менее, у тебя получилось.
— Не совсем. Очень многое просто не пошло в публикацию. То, что так и не получилось объяснить. В первом издании Исая сделал сноски, в которых затрагивал эти моменты, но в последующих версиях их убрали.
Аарон заинтригованно посмотрел на собеседника, намереваясь уже спросить об этих сносках, но Виллем жестом приказал тому молчать. Он и без того уже пожалел, что снова упомянул погибшего коллегу. Сколько бы ни прошло лет, сердце его продолжало болезненно сжиматься при имени врача.
А вороньё всё продолжало яростно кружить. Наконец, одна из птиц, особенно отчаянная, пролетела прямо между Виллемом и Аароном. Последний же, всё ещё не убежденный в том, что его преследуют какие-либо дурные знамения, протянул вперёд руку. Птица, сделав круг, довольно уселась на запястье, обхватив его почти полностью мощными внушительными когтями.
— Из того, что мне известно, — продолжил мужчина, косясь на то, как парень довольно поглаживает ворону по сложенным крыльям, — первым, кто написал про причастность воронов к миру Мёртвых, был Скаро.
— Основатель культа? — Удивлённо переспросил Аарон, непроизвольно оглянувшись на преспокойно идущую с ними Мириэлу.
Виллем кивнул.
— Он самый. Пугающий мужик, я тебе скажу. Но всё, что он говорил, оказалось правдой, уж не знаю, откуда он брал эти сведения. Он говорил, что души тех, кого не принял мир Живых, в новом перерождении получат чёрное оперение, чтобы иметь возможность прикоснуться к небу. И лишь тогда спускаться будут на землю, когда почувствуют родство с кем-то из живущих. Спускаться, чтобы забрать к себе в стаю. А после смерти Скаро его последователи прозвали его Вороньим Королём. Лет двести его только так и поминали. Потом забылось как-то, но тёмные маги некоторые его идеи взяли на вооружение.
— Да глупости это. Опять же, никаких подтверждений, только бред свихнувшегося старика.
— Это был не просто свихнувшийся старик. Ладно, не буду тебя переубеждать. Но на твоём месте я был бы осторожнее.
Виллем был суров и мрачен, целиком ударившись в давние воспоминания. Очнулся он лишь от негромкого возгласа Аарона: ворону надоело сидеть на запястье, и он взлетел, сильно оттолкнувшись лапами и оцарапав кожу.
— Следовало ожидать. Возьми, а то ещё занесёшь себе какую-нибудь заразу в кровь, — Виллем протянул парню фляжку.
— Что там?
— Меньше вопросов задавай, — мужчина вылил немного жидкости на царапину. Аарон недовольно начал трясти кистью. Было неприятно. Виллем недовольство проигнорировал, пожал плечами и отпил из этой же фляги.
— Как долго ты планируешь с нами ещё идти? Не хочешь снова издалека за всем следить? — Успокоившись, спросил Аарон.
— Я тебя смущаю? Собираешься снова вызвать на дуэль?
— Меня не смущаешь. Но Дар и Дана недовольны. Лучше будет тебе скрыться с глаз.
Виллем кивнул. Он и сам не планировал налаживать с компанией дружеские отношения и в глубине души винил себя за то, что начал привязываться к ребятам. Изначально он смотрел на них просто как на средство для достижения своих целей и не должен был сейчас чувствовать угрызения совести за то, во что впутал молодых людей. Ведь у них впереди могла бы быть вся жизнь — обычная, человеческая жизнь с обычными глупыми человеческими проблемами.
"Хорошие люди не имеют права заставлять страдать других."
"Хороший человек никогда не делает зла другому ради самого себя."