— Я так и понял, — насмешливо прищурился Гилэстэл. — Судя по вашему виду, дела шли неважно до нашего появления. Конкурентов многовато?
Нира недовольно отмахнулась от него.
К пропускному пункту первыми подъехали Гилэстэл и Нира.
«Не спешивайся, — спрыгнув с коня перед воротами, князь взглянул на Ниру. — Ты — супруга знатного торговца, веди себя соответственно».
Ведя в поводу двух лошадей, Гилэстэл подошел к страже и подал пропуск. Принимая из его рук табличку, стражник поднял взгляд на девушку в седле.
— Кто эта женщина?
— Моя супруга, господин, — ответил Гилэстэл на джезъянском.
«Странная порода эти северяне, — стражник вертел в руках табличку, пялясь на Ниру. — Глаза как вода. Фигура, конечно, хороша. Ей бы лицо и волосы нормальное, красивая баба была бы. У соседской Кямри фигура потолще, конечно, но волосы хороши, как сажа, жирные, черные, коса толстая. И глаза, как зрелые сливы. Все ж таки, мать права. Надо на ней жениться. Что толста, так ничего, потаскаю за косу, по дому поработает, похудеет».
Нира отвернулась, чтобы страж не увидел улыбки на её лице. И, желая поторопить замечтавшегося вояку, капризным певучим голосом обратилась к «супругу» на языке Маверранума.
— Зачем он меня так рассматривает? Еще и думает всякие гадости. Хочет жениться на соседской толстой девчонке, на моё тело её голову примеряет.
Гилэстэл, поперхнувшись смешком, закашлялся.
— Простите, господин. Пыль, — разгоняя рукой сухую взвесь, поднявшуюся под порывом ветерка, оправдался князь. — Все в порядке? Мы можем проехать?
Стражник спохватился и передал табличку второму солдату, чтобы поставить клеймо.
— Запрещенные товары везёте? — указал на седельные сумки.
— Нет. Там личные вещи и еда.
— Ваш пропуск истек, — возвращая пропуск, страж уже не смотрел на Ниру.
— Благодарю, что напомнили.
Проведя коня во вторые ворота и отъехав на некоторое расстояние, Гилэстэлостановился и стал неторопливо рыться в сумках, искоса поглядывая в сторону пограничного поста. Вот через воротца прошел Жунбар, ведя в поводу осла. Положил пропуск перед стражем, согнулся в поклоне. Суетясь, что-то стал объяснять стражникам на своем языке, то охая, то возмущенно фыркая, то тыкая пальцем на фигуру в телеге. Стража в ответ только посмеивалась. У Гилэстэла перехватило дыхание, когда первый из стражей, обойдя стол, подошел к двуколке и заглянул под покрывало, в лицо Астиду. Усмехнулся, удовлетворенно покачал головой и вернулся на свое место. Отметив пропуск, Жунбар, ворча и на что-то сетуя, прошел во вторые ворота. Пропылив мимо Ниры и князя, двуколка покатилась в сторону Джез-ак-Зака. Гилэстэл перевел дух и взглянул на Ниру. Та улыбалась.
— Что такое? — поднял брови князь.
— Этот болван, — легкий кивок в сторону стражей, — сказал, что у Жунбара хорошая жена, настоящая джезъянка. Ну что, муженек, едем дальше?
На постоялый двор Гилэстэл возвращаться не стал. Жунбар, получив от него некоторую сумму и указания, умчался в Джез-ак-Зак. Гилэстэл, Астид и Нира въехали в город вечером и сразу направились в дом, который снял для них Жунбар.
Загнав повозку на небольшой двор, Гилэстэл и Жунбарзанесли Астида в одну из комнат, бережно уложили на кровать.
Нира развела огонь в печи на улице и принялась готовить ужин из взятого в дорогу провианта.
— Доставь мои вещи из гостиницы, — сказал Гилэстэл Жунбару.
— Я в слуги не нанимался, — нахмурился тот. — За бесплатно работать не буду.
— А я не просил тебя ехать с нами, — парировал полуэльф. — И содержать обещал только твою сестру, за определенную помощь. Что касается тебя, ты деньги уже получил. Так что, если хочешь обеспечить сестре свою охрану, придется тряхнуть собственной мошной. И кстати, в этом домевсего четыре комнаты. Тебе придется жить на постоялом дворе.
— Вас же трое. А комнат четыре. Одна свободная! — Жунбар растопырил пальцы.
— Она нужна мне под операционную, — ответил князь.
— Вот вы, богатые, такие жадные, — прищурился Жунбар, направляясь к двуколке и хватая осла под уздцы.
— И продуктов у трактирщика купи нам на завтра, рынок уже закрыт, — вслед ему крикнула Нира.
Глава 10
Работа валилась из рук. Хазув ничего не ел толком уже который день — кусок не лез в горло. Ах, если бы он не был калекой! Он бы побежал со всех ног, он бы догнал похитителя и убил бы его. Безгласный он или нет, все равно. Хазув тысячу раз за эти дни представлял себе, как его Ниру, его «цветочек сливы», хватает и увозит в своё темное логово немое чудовище. А он ничего не мог сделать, чтобы предотвратить надвигающееся несчастье!