— Благодарю за помощь, — кивнул ему князь, и указал себе за спину. — Твоя оплата там.
Осторожно просеменив по двору и заглянув в тележку, собиратель старья мысленно возблагодарил богов за щедрое утро. Обернувшись вслед удаляющимся, разительно преобразившимся незнакомцам, старьёвщик покачал головой — никогда не угадаешь, что за человек перед тобой на самом деле. Его взгляд переметнулся к усыпленным братьям. Опасливо потыкав всех подобранной хворостиной и убедившись в полном их бесчувствии, старьевщик торопливо стащил со всех обувь и пояса. Заглянув в кошельки, привязанные к поясам, прослезился, сунул их себе за пазуху и благодарно воздел глаза к небу. Хотел снять со спящих и рубахи, но сдержался, решив, что алчность до добра не доводит. Взявшись за оглобли своей тележки, старьевщик вывез её на улицу, аккуратно прикрыл за собой ворота и покатил по улице, довольно щурясь и мыча песенку.
Глава 21
— Я есть хочу, — жалобно протянула Нира, когда Гилэстэл, не желая вязнуть в суете располагающегося впереди рынка, свернул с центральной улицы в тихий боковой проулок.
От запахов еды и специй, доносящихся с торговых рядов, у всех заурчало в животах и свело челюсти.
— Я сейчас слюной захлебнусь, — посетовал Астид. — Пару лепешек, а? Это нас надолго не задержит.
— Я куплю! — Нира спрыгнула с лошади, и протянула руку к Гилэстэлу.
Тот развязал кошель и выложил ей на ладонь джезъянский дун — медный цилиндр длиной в полмизинца. Сунув деньги в повязанный вокруг талии платок, Нира побежала на рынок. Гилэстэл устало прислонился к стене.
— Может, хоть ослом обзаведемся? — спросил Астид. — Пусть поклажу везет. Лошадь двоих выдержит — вас с Нирой.
— Обзаведемся, — кивнул князь. — Но не на здешнем рынке. Не хочу мелькать перед стражей и Безгласными. Милость власть предержащих бывает изменчива.
Ниры не было долго. Гилэстэл, устав стоять, присел напорожке у чьей-то двери, опершисьплечом на стену. Мимо них в сторону площади пробежали несколько мальчишек, потом торопливо просеменили две женщины. На рынке явно что-то происходило. В доносящийся с рынка шумвплелись новые звуки — рев труб, громкие выкрики. Гилэстэл обеспокоенновзглянул в ту сторону, поднялся.
— Куда она пропала? На покупку хлеба столько времени…
В этот миг в проулке появилась Нира с объемным узлом в руках. Глаза у девушки были испуганные.
— Давайте быстрее уйдем отсюда, — сунув узел в руки Гилэстэлу, она торопливо влезла на лошадь.
Князь ни о чем не стал спрашивать. Выудив из узла лепешку, он разломил её на три части, две из которых отдал Нире и Астиду. Затем привязал узел к поклаже и потянул лошадь за повод. Они вышли из города и направились к Джезъянской границе. Остановились на короткий отдых в полдень у дорожного колодца с «журавлем» и колодой для поения скота. Князь заставил лошадь опуститься на колени и помог Астиду сползти с седла. Пока Гилэстэл наливал воду лошадям, Нира разложила еду на расстеленном платке.
— Ого! — присвистнул Астид, рассматривая гору лепешек, финики, сыр и сушеные фрукты. — Это всё на один дун?
— Торговаться надо уметь, — впиваясь зубами в хлеб, ответила Нира.
Ели жадно, молча, запивая колодезной водой прямо из кожаного мешка, привязанного к веревке «журавля» вместо ведра.
— Что произошло на рынке? — Гилэстэл выплюнул финиковую косточку в ладонь и взглянул на Ниру. — Что тебя так напугало?
Нира не донесла до рта сырный шарик, сморщила лицо.
— Там… Там голову Оз-ак-Со выставили. На шесте.
— Как скора королева на расправу, — усмехнулся князь. — Его одного?
Нира кивнула.
— Ручаюсь, этот шест будет не последним. Главное, чтобы на остальных не оказались мы, — Гилэстэл поднялся. — В дорогу.
Заночевали посреди джезъянской степи, у подножия пологого холма. В свете скудного бивачного костерка было видно спящих лошадей и посверкивание глаз ночных лисиц, иногда прошмыгивающих невдалеке от стоянки. Нира спала, подстелив под себя потник, положив голову на седло и укрывшись княжьим кафтаном. Астид улегся просто на земле, привалившись ко второму седлу. Но прежде, чем он заснул, Гилэстэл напоил его смесью из эликсиров, хранящихся в заветном сундучке.