Человек в тюрбане положил ладонь на голову воина и замер, устремив взгляд в никуда. После минутной неподвижности голубоглазый отступил от стража, кивнул своему спутнику и двинулся к пограничным воротам. Страж вновь пал ниц. Пока фигуры высокопоставленных особ не скрылись из глаз, солдаты и замершие в очереди люди не посмели подняться с колен.
Масгитская стража почти не обратила внимания на пересекающих границу всадников. Мельком взглянув на именные таблички, начальник стражи махнул рукой:
— Пропустить.
Временами придерживая коня, будто к чему-то прислушиваясь или принюхиваясь, голубоглазый всадник двигался вдоль пограничных скал. Его спутник ехал на некотором расстоянии.
— Прошло семь дней. Его след еще ощущается? — задал он вопрос.
Легкое согласное движение головы в ответ.
— Вы уверены, что он приведёт нас к цели?
Голубые глаза его превосходительства чуть прищурились — за тканевым покровом угадывалась легкая улыбка.
— Вы правы, господин Крат-ак-Халь. У него же с собой «тыква», — усмехнулся второй всадник.
У подножия скалы, с которой упал Астид, его превосходительство спрыгнул с коня. Запрокинув голову, заметил веревку, оценил высоту падения и удивленно покачал головой. Осмотрев прилегающее пространство, направился по той же тропе, что и князь четырьмя днями ранее. Внезапно приостановился и предупреждающе взглянул на спутника.
— Он рядом? — товарищ догнал его, обеспокоенно стрельнул глазами по сторонам и вынул из ножен изогнутый клинок.
Джезъянцы оставили лошадей, набросив поводья на ветки чахлого кустарника, и крадучись двинулись вперед. Недолгий путь закончился у насыпи из разномастных камней, над которой высилась рукоять одрарского меча. Спутник Крат-ак-Халя с досадой громко выдохнул, и вкинул свой меч в ножны.
— Пустая дорога, — пнул он мелкий камушек, скатившийся с могильного холмика.
Постоял, глядя на насыпь, развернулся и пошел к лошадям, шумно вздыхая. Но Крат-ак-Халь, замерший в задумчивом созерцании могилы и меча над ней, медленно покачал головой.
«Здесь никто не умер, Оз-ак-Со. Могила пуста».
Слова, прозвучавшие в голове мужчины, заставили егонедоверчиво оглянуться.
— Пуста? Вы уверены?
«Да. След вора едва ощутим, но я его чую. Тут… Здесь был кто-то еще. Кто-то, кто забрал преступника. Но чужеземец, который шел за ним, этого, видимо, не понял. И похоронил его заочно».
Крат-ак-Халь ухватился за меч и выдернул его из насыпи. Несколько камнейскатились к ногам Оз-ак-Со.
— А если вы ошибаетесь, Ваше Превосходительство?
«Не веришь? — усмехнулся тот. — Тогда разбери камни».
Под раскиданной могильной насыпью обнаружилась лишь небольшая кучка раздробленных костей. Крат-ак-Халь удовлетворенно сощурился, покачивая в руке ножны.
— А это чьи же? — рассматривая аккуратно сложенные осколки костей и отдуваясь, хмыкнул Оз-ак-Со. — Зубастые твари хорошо надкем-то поработали. Я бы тоже поверил.
«Кто знает. Барана, козы. Но не человека. Я уже говорил — в этом месте никто не умер».
— Да, Ваше превосходительство, — поклонился Оз-ак-Со. — Что дальше?
«Мы найдем вора».
— А как же второй?
«Думаю, он вернулся в Джез-ак-Зак. Но для нас важен не он. Нам нужен тот, кто знает, где украденное».
— Что будете делать с этим? — Оз-ак-Со кивнул на меч.
Вытянув клинок из ножен, Крат-ак-Халь внимательно рассмотрел отливающее синевой лезвие, легонько щелкнул по нему пальцами и склонил голову, слушая звук. Кивнул, возвращая меч в ножны.
«Хорошее оружие. Возьму себе».
Сев в седло, Крат-ак-Халь бросил последний взгляд на вскрытую могилу. А затем тронул коня, направив его в противоположную скалам сторону, ориентируясь по едва заметному, витающему в воздухе эфемерному следу, оставленному Астидом.
Глава 4
Горло саднило, а опухший язык царапал нёбо. «Как же пить хочется» — подумал Астид. На его потрескавшиеся губы пролилось несколько капель прохладной влаги. Полукровка, чувствуя, как вода течет по подбородку, требовательно замычал. Чьи-то пальцы разомкнули его губы, вода маленькими порциями полилась в рот, а он с жадностьюглотал, давясь и булькая.
Послышался женский голос. Ответил мужчина — хриплыми, гортанными звуками, с характерным джезъянским «хыканием».
Астид попытался открыть глаза. Сквозь слипшиеся ресницы замельтешила тень склонившегося над ним человека. Посудину убрали от губ, и темное пятно рассеялось — человек отошел. Астид смежил веки, присушиваясь к внешним звукам и к себе. Последнее, что он помнил — ощущение падения.