Галузин изумленно посмотрел на небо.
— Да вы что!.. Нет, конечно! Сам ничего не понимаю…
Смирнов сбегал в машину и принес полевой бинокль. Самолеты проходили как раз над ними…
— Кресты… — прошептал он. — Кресты на крыльях!.. Это немцы, товарищи! Это немцы!
— Немцы… здесь? До границы четыреста километров, какие тут немцы? — рас-сеянно спросил Борисенко.
Летчик выхватил у Смирнова бинокль.
— Г-господи! Это "хейнкели"… Да что ж такое? — он окинул присутствующих изумленным взором. — Неужели… Нет, не может быть!..
Самолеты скрылись за лесом. Гул моторов становился все тише.
— Срочно свяжитесь с Могилевом и с Минском! — скомандовал Бердышев Смирнову. — Уточните, что это за ерунда!
Инженер и летчик скрылись в машине связи. Борисенко вытер пот со лба.
— Нет! Ну, вы понимаете… — начал он, но тут земля задрожала от далеких взры-вов. Все кинулись на опушку.
В той стороне, где находился город, поднимались в небо густые столбы дыма. Взрывы не прекращались ни на минуту.
Молчание нарушил Гольдберг.
— Это война… это война, товарищи!
— Да! Это война! — раздался рядом голос Смирнова. — Немцы бомбили Минск, их войска около часа назад перешли границу на многих участках. В эфире кошмар, что творится!
— Связи с аэродромом нет! — прохрипел подбежавший Галузин. — Хоть ты трес-ни, но нет!..
Увидев клубы дыма на горизонте, он ухватился за голову.
— Да они ж по нашему аэродрому работают!.. А там самолеты — крыло к кры-лу!.. Товарищ комбриг, — путая от волнения армейские звания со званиями сотруд-ников НКВД быстро заговорил полковник, ухватив Бердышева за рукав гимна-стерки, — отпустите вы меня ради бога! Я вам все равно не помощник! Ну не могу я сказать — отчего та черная хреновина летает! Не могу! А там, — он махнул рукой в сторону аэродрома, который немецкая авиация в настоящий момент, по-видимому, разносила в щепки, — там у меня люди… техника! Надо положение спасать!.. Ну от-пусти, Бердышев, умоляю!..
Дмитрий Сергеевич потер рукой лоб. То, что произошло, было поистине ужасным.
— Хорошо, — сказал он, и полковник сразу расцвел, — отпускаю я тебя, Галузин. Ты там, в настоящий момент, действительно нужнее… Собирайся, сейчас поедем…
Все удивленно посмотрели на него.
— Да, я не оговорился!.. Сейчас мы с полковником Галузиным поедем в Моги-лев. Мне срочно необходимо быть в управлении. За меня временно руководить ос-тается старший батальонный комиссар Дашевский… Ты, Иван Ильич, усиль охрану. Все работы прекратить, объект замаскировать так, чтобы ни одна сволочь с воз-духа не засекла! Я из города с вами позже свяжусь. Вы ж пока соблюдайте радио-молчание. А сейчас — давайте машину!..
Дашевский кивнул.
— Слушаюсь! Машина будет готова через несколько минут…
Через четверть часа штабная "эмка" с Галузиным и Бердышевым выбралась на проселок, и резво понеслась в сторону Могилева…
20
В камере было сыро и прохладно. Кирпичные стены, покрытые местами обва-лившейся штукатуркой; сводчатый потолок с мокрыми потеками; двухъярусные нары, наглухо привинченные к полу. В углу рукомойник и металлическая, ведра на два, бадья, прикрытая крышкой. Окон нет, лишь в выходящей в коридор железной двери небольшое окошко, открывающееся снаружи. Скорее всего, камера находи-лась глубоко в подвале.
Полуянов сел на кровать, и обхватил голову руками. Сильно болел правый бок…
Когда они вышли сдаваться, один из чекистов грубо схватил Лену за ее рос-кошную косу, пытаясь оттащить девушку в сторону, подальше от него. Лена вскрикнула, и Андрей рванулся к ней, мгновенно получив за это тяжелым прикла-дом по спине. Кто-то сзади заломил ему руки, повалил на землю лицом вниз, и за-щелкнул на запястьях кольца наручников.
Когда Андрей поднял голову, то Лены уже не увидел. Двое в форме подхва-тили его под руки, быстро поволокли к стоящему за деревьями черному тюремно-му автофургону, и бросили на грязный металлический пол. Так он и провалялся всю дорогу, видя перед собой лишь хромовые сапоги сидящих в кузове кон-воиров…
"Ну вот и все, отбегались! — подумал Андрей, потирая спину. — Быстро они нас все-таки вычислили!.. Профессионалы!.. Но как им это удалось? Неужели Витька выдал?.. Впрочем — все может быть! Вот только жаль, что я втянул в свои дела Ле-ну…"
При мысли о том, что и Лена находится где-то здесь, рядом, в такой же воню-чей и сырой камере, сердце Андрея сжалось. В глазах предательски защипало.
"А ну, не хныкать! — постарался он взять себя в руки. — И не распускать сопли! Думать надо, думать!.."