— Ну, что у тебя, Отто? — спросил Райдер своего заместителя, усаживаясь рядом с ним.
Лейтенант постучал карандашом по карте.
— Вот тут находимся мы… А вот тут, тут, и тут — их сторожевые посты… Причем вдоль кромки леса посты практически через каждые пятьдесят метров. С этой стороны — также охрана. Правда, пока мы засекли только подвижные патрули. Их два. Каждый контролирует примерно метров по триста…
— Проход есть?
— Вот по этому овражку, — Шульц в упор посмотрел на своего командира. — Но это очень рискованно. Время ограничено. И раньше ночи туда, я думаю, соваться не следует! А дальше, скорее всего, будут еще сюрпризы…
— Да, лучше пока не рисковать, — задумчиво заметил обер-лейтенант. — Тем бо-лее что они тут явно что-то прячут от нас, и это "что-то" — довольно серьезная вещь! Только этим я могу объяснить присутствие в этом квадрате войск НКВД.
Он резко поднялся со ствола.
— Отведи людей в чащу, Отто! Наблюдение не прекращать, особое внимание за дорогой. А я радирую в штаб и доложу о своих предположениях, да заодно попро-шу, чтобы провели аэрофотосъемку этого квадрата. Посмотрим, что на это пред-примут русские.
3
Андрей находился в бессознательном состоянии почти трое суток. Когда он, наконец, пришел в себя, то первое, что он увидел, это склонившееся над ним лицо пожилой женщины лет пятидесяти, в белой медицинской шапочке на голове.
— Ну вот! Наш пациент пришел в себя, — сказала она, улыбаясь. — Ты как себя чувствуешь?
Юноша попытался привстать, но все тело ныло, и было как будто чужое.
— Спина болит, — пожаловался он, — и правый бок…
— Ничего, ты немного потерпи. Я сейчас укольчик тебе сделаю, сразу легче станет…
Он подошла к накрытому белой простыней столику, откинула покрывало, и зазвенела медицинскими инструментами.
Андрей осторожно повернулся на правый бок и начал осматривать помеще-ние.
Ничего особенного! Обычная больничная палата. Небольшая, на две койки. Тумбочка у изголовья, пара стульев, в углу умывальник. Ну и столик на колесиках, возле которого возилась женщина в белом халате. Вторая кровать была пуста. Окно обычное, до половины закрашенное белой краской. С внешней стороны металличе-ская решетка…
Женщина вернулась, неся в руках шприц с прозрачной жидкостью.
— Поворачивайся на живот, — скомандовала она. — Рука у меня легкая, так что больно не будет!
Полуянов кряхтя, перевернулся. Влажная салфетка осторожно коснулась яго-дицы. Резко запахло спиртом.
— А я и не боюсь! — буркнул он. — Вы мне лучше скажите, где я нахожусь!
— Настанет время — узнаешь! — Медсестра воткнула шприц ему под кожу. Рука у нее была действительно легкой. — Все! Можешь поворачиваться обратно… Есть хо-чешь?
— Да не мешало бы…
Она кивнула, и вышла из палаты, катя перед собой столик. В дверном проеме мелькнул силуэт человека в военной форме и фуражке с краповым околышем, стоящего в коридоре.
"Так! — подумал Андрей, откинувшись на подушку. — Меня охраняют! Значит я по-прежнему у них в руках. Одна клетка поменяла другую!.. А здорово эти гады меня все-таки отделали…"
Он откинул одеяло и, приподняв футболку, поглядел на свой живот и бока. Всюду чернели многочисленные кровоподтеки.
За дверью раздались шаги, дверь открылась, и в палату вошла все та же жен-щина. В руках она держала кухонный поднос.
— Ну вот, ешь! — сказала она, пододвинув к изголовью кровати стул и поставив на него поднос. — Если что будет нужно — позвони… — С этими словами она показала на кнопку электрического звонка возле тумбочки, и вышла из палаты.
На подносе стояли большая глубокая тарелка с гороховым супом, тарелка по-меньше с гречневой кашей и кусочком политого подливкой вареного мяса, стакан горячего чая. На небольшом блюдце лежали свежий огурец и несколько кусочков черного хлеба.
"Решили от кнута перейти к прянику, — грустно подумал Андрей. — Подкормят, подлечат, а потом снова возьмутся за свое!.."
Как бы то ни было, но голод не тетка, и Полуянов, взяв ложку, жадно принялся за еду.
Закончив, он отложил ложку в сторону, и с наслаждением растянувшись на кровати, уставился в белый потолок своей палаты (а может камеры — черт его зна-ет!).
Неплохо! На сытый желудок, что ни говори, а думается легче!