ХАМАТОВА: Первый канал появился окончательно и бесповоротно лишь тогда, когда выяснилось, что благодаря стараниям Кехмана на концерт приедет Владимир Владимирович Путин, за вниманием которого мы тогда охотимся, потому что врачам необходимо решать с ним вопросы, касающиеся строительства клиники. И вот всё время подготовки к концерту, на которое, в том числе, выпадают мои роды, я с Кехманом на связи двадцать четыре часа в сутки. Наше общение вносит постоянную неразбериху в сценарий: он пухнет. Вслед за Путиным туда добавляются Матвиенко и Греф, потом какие-то депутаты заксобрания и чиновники. В конце концов мне звонят из службы протокола и ледяным тоном сообщают: “Вы там разбирайтесь сами со своим концертом, но помните, что единственный человек, который будет говорить со сцены официально, – это Владимир Владимирович”. Я лепечу: “Да-да-да”. Сценарий сразу худеет.
ГОРДЕЕВА: В день концерта выясняется, что видео, которое я смонтировала, не влезает в формат декорации: там полукруг, а у меня стандартный прямоугольник. Но всё это уже неважно, поскольку перед самым концертом мы узнаём, что и концерт – не самое важное. Потому что состоится встреча с Путиным.
ХАМАТОВА: Да, накануне мне снова звонят из службы протокола и сообщают, что перед концертом намечена встреча премьер-министра с представителями интеллигенции. “Пожалуйста, Чулпан Наилевна, – говорят мне, – всех обзвоните и предупредите. Скажите, чтобы готовили вопросы. Желательно эти вопросы озвучить заранее, чтобы у нас была возможность к ним подготовиться”. Я спрашиваю: “А вы уверены, что хотите провести именно такую встречу именно перед таким, благотворительным мероприятием? Как вы представляете себе Лию Ахеджакову, говорящую с Путиным перед концертом, или Юрия Шевчука? Вы же понимаете, какие они вопросы будут задавать?” На что мне отвечают: “Именно такие вопросы мы и ждем”.
В общем, я обзваниваю всех наших замечательных артистов и объясняю им, что состоится встреча с Путиным, что нам это очень и очень важно, потому что нужно достроить клинику и не позволить отобрать ее у врачей, а Путин – это наша гарантия неприкосновенности. И разговоры эти примерно одинаковы: “Здравствуйте, Лия Меджидовна”. – “Привет, моя дорогая!” – “Это Чулпан. Перед концертом будет встреча с Путиным. Есть ли у вас какие-нибудь вопросы?” – “Это встреча же ради детей? Нет никаких вопросов!”
“Марина Мстиславовна?” – “Нет, у меня нет вопросов”.
Илья Лагутенко собирается говорить о проблемах с тиграми, Диана Арбенина – о транспортировке грудного молока в самолетах, у нее тогда только что родились двойняшки. В общем, у кого-то вопросы всё-таки есть, а кто-то решает помолчать.
Под конец, выдохнув, звоню Шевчуку. Он: “Зачем это всё вообще придумано?” – “Юра, это такая встреча, можно спросить действительно о важном”. – “Ясно”, – говорит Шевчук.
Собранные вопросы я передаю службе протокола. Словом, все довольны, но никто уже ничего не соображает.
И, главное, мы вообще-то приехали в Петербург, чтобы провести благотворительный концерт, о котором все уже, кажется, забыли. Но мы с Артуром Смольяниновым, моим соведущим по концерту, мужественно репетируем, идет прогон, на котором, кстати, меня поражает, что все взрослые и именитые артисты знают текст наизусть, молодые же не помнят ни слова. Ну не беда. Страшнее всего, что на сцене, покрытой буграми-вулканами для изображения планеты Маленького Принца, не удается установить здоровенную тумбу, стоя за которой должен выступать Путин: ну не влезает она ни в один кратер!
И тогда приносят скромный пюпитр. Закрепляют микрофон и под страхом смертной казни запрещают кому-либо к нему приближаться. Мы соглашаемся и продолжаем репетировать. Но тут являются протокольная служба и ФСО. Они приказывают: “Всем разойтись на обеденный перерыв – мы будем осматривать зал”. И репетиция прерывается на час. Тут я тебя теряю.
ГОРДЕЕВА: Мы с режиссером видеороликов пошли в “Бродячую собаку”. В самом начале прогона стало ясно, что видео не подходит под декорацию и, значит, его никто не увидит. Поправить это было невозможно. Мы отдали ролики техникам Первого канала и пошли пить водку и звонить Галечке Чаликовой, которая тогда лечилась в Америке. Мы звонили ей по видеосвязи. И она видела нарядный театр, шарики и даже приезд Путина, который вышел из машины и действительно с Грефом и детьми рисовал что-то мелом на асфальте. Потом все исчезли в недрах театра. А потом в новостях стали рассказывать какие-то дикие истории про встречу Путина с интеллигенцией.