- Задержи эту мысль, - посоветовал Ахмад. – Это твоя первая правильная идея за последние сутки.
- А вот это уже не твое дело, – моментально ощетинилась Лада. – Мои мысли, правильные или неправильные, касаются только меня. Я же не спрашиваю, почему ты одной ногой на кладбище и мой дед должен дать тебе денег, или кого вы с Глебом и Илларионом посадили в тюрьму…. И не надо говорить себе под нос что-то обо мне на другом языке! Выругаться можно и по-русски! У нас великий и могучий язык!
- Я сказал, что твой дед неприятен мне как личность, потому что привык покупать все, что видит. Я не хочу иметь с ним никаких дел.
- Но сейчас-то вы с ним как раз имеете дело.
- Я помогаю Иллариону. Ему для дочки деньги нужны. В прошлый раз я просто делал свое дело. Никаких личных мотивов у меня не было. Поэтому я не считаю, что Тимур Родионович мне чем-то обязан. И сам не желаю быть ему обязанным. То, что случилось закономерное следствие выбранной мной профессии. То, что я всенепременно должен загнуться, вопрос спорный. Я здесь, пока я нужен.
- Папа тоже так говорил, – Лада отвернулась к окну. – И где он теперь? Или он перестал быть мне нужен?
- Иногда происходит смена караула, Лада. С тобой сейчас Глеб. Меня однажды Сева сменит.
- Все это скоро закончится. Глеб женится на Татьяне, Тимур Родионович найдет внучку, а я уеду в Москву в свою пустую квартиру и пустую жизнь, и мы встретимся, может быть через год, может через два. А может быть и никогда.
- Так не уезжай. Кто тебя гонит обратно в твою пустую жизнь?
- Здравый смысл. Это у вас семья - понятие растяжимое. У нас, то чем я буду для них, называется пятое колесо в телеге или чемодан без ручки. Нести тяжело и бросить нельзя. Нет.
- Значит, придется тебя удочерить. Внешне ты нам подходишь….Стоп…- он снова резко нажал на тормоз и повернулся к Ладе. – А действительно внешне ты очень подходишь…..
- Ты издеваешься?! -Лада схватилась за вторую щеку. – У тебя цель мне зубы выбить? Или шею сломать? Ты зачем разворачиваешься? Куда тебя несет на ночь глядя, отец родной?
- Хочу посмотреть росписи в храме. Твоим родственником собственноручно восстановленные. Есть там одна любопытная картина....
******
Зима 1929 года
Он был очень талантлив. Ему прочили большое будущее. Его картины были настолько мастерски выписаны, что люди казались живыми, а изображенные кисти винограда клевали птицы. Когда его пригласили написать портрет жены бывшего заводчика, не так давно перебравшегося на юг с Урала, Мирон согласился сразу. Талант талантом, но юному дарованию нужны были деньги. А у бывшего капиталиста, принявшего перемены в стране и активно помогавшего строить социализм, деньги водились. Про Романа Грохотова ходили разные слухи, но супружеской парой, на взгляд городского общества, они были самой обычной. Муж уже в летах, и юная жена… Он не сразу понял, что жена глубоко несчастна. Потом решил, что причина в банальной скуке замужней женщины и решил развлечь и себя, и ее. Как же он был глуп..Если бы сразу знал…
Мирон ожесточенно работал. Эта картина на стене станет мечом карающим. Пусть все увидят…Он был готов подвергнуть наказанию их обоих. Мужа за грех, в который он ввел жену. А ее, ее за молчание и терпение, за пренебрежение его любовью. Даже теперь, она отказывалась говорить о жизни, которую ее заставляли вести. Отказывалась уйти. Продолжала молча нести свой крест. Любила их сына…Как это можно?…Как?
Когда они подъехали к месту назначения, южная ночь полностью вступила в свои права. В свете фар «Уазика» был виден только вход в храм, остальная постройка терялась в темноте. Ворота были открыты и подперты камнями. Стекла в окнах выбиты. Фундамент кое-где сильно осыпался.
Лада вылезла из машины.
- Может, не будем фары выключать? Страшно как-то.
- Не будем. Темно как-то, – согласился Ахмад.
- Печальное зрелище. Что-то на реставрацию совсем не похоже.
- Насколько я знаю, никак не найдут спонсора. Трижды начинали и все впустую, – Ахмад вытащил из кармана телефон и включил вспышку. – Не помню, где именно эта фреска. Давай-ка, ты - слева смотришь, я справа.
-А что искать?