— Уходи.
— Куда? — удивился муж. — Ночь на дворе.
— Туда, где ты мне изменял.
— Ой, ой, ой! — возмутился Галинский. — Просто оскорбленная добродетель! Королева в изгнании! Можно подумать, что ты мне ни разу не изменяла!
— Нет, — просто ответила Маргарита, и так посмотрела на мужа, что ему стало неуютно. — Ни разу.
— Ну и пожалуйста, тебе же хуже, что не изменяла! Верная жена! — зло фыркнул Анатолий. — Зубную щетку возьму и уйду!
Пока он собирался, Маргарита так и сидела на кухне, даже не делая попыток проводить мужа. Когда же за Анатолием Николаевичем Галинским с грохотом закрылась входная дверь, она встала и пошла в комнату сына.
Маргарита из последних сил надеялась, что толстые стены дома не пропустили ни одного звука, но…
Тимка лежал в кровати с широко раскрытыми глазами.
— Ты все слышал? — спросила Маргарита, присаживаясь.
— Да, — коротко кивнул Тимофей.
— Вот видишь, как все… получилось, — запинаясь, сказала она.
— Мам, не плачь, — попросил мальчик, сел в постели и прижался к Маргарите.
— А я и не плачу, — криво усмехнулась она. — Не могу… почему-то.
— Может, папа… опомнится, — с надеждой сказал Тимка. — Ты ведь его простишь, если он вернется?
— Не знаю, — помолчав, ответила Маргарита. То, что муж вернется, представлялось ей ненаучной фантастикой. Но даже если и вернется… Сможет ли она простить его? Будет ли все, как в старые добрые времена? «Бель эпок» — по-французски «прекрасные времена», промелькнуло в голове… Нет, вряд ли. — Не знаю, Тимка, не знаю.
Умный ребенок, не стал жалеть, не стал рыдать, а просто покрепче прижался к матери. Когда мир рушиться, мы ищем защиты у самого близкого нам человека.
Считать брак расторгнутым…
Считать брак расторгнутым…
Считать брак расторгнутым.
Гладкая, обкатанная сотни или даже тысячи раз официальная фраза, сказанная простуженным насморочным голосом судьи, пульсом билась в голове.
«Считать брак расторгнутым» — это как? Как выбросить из головы и из памяти тринадцать лет совместной жизни? Что, просто перечеркнуть?.. Тринадцать лет?!
— Вот и не верь после этого приметам, — хмуро пробормотала Маргарита.
Она сидела на жесткой лавке перед тяжелой дверью с надписью «Зал № 3» и пыталась понять, даже не как жить дальше, а что делать.
Извечный русский вопрос не имел однозначного ответа. Хорошо хоть, что ясно, кто виноват. Виноват он, муж. То есть теперь уже бывший муж, Анатолий Галинский, преуспевающий чиновник и сволочь, каких свет не видывал.
— Ну, это явное преувеличение, — все так же тихо хмыкнула Маргарита. — А с другой стороны…
И Маргарита впервые за много лет подумала о Галинском отвлеченно, как бы со стороны.
Нет, он, безусловно, талантлив. Золотая медаль в школе, красный диплом в институте, кандидатская диссертация в двадцать пять лет, эрудит… Только вот непонятно, как без денег и протекции он смог влезть в высшие эшелоны губернской власти. Способности и трудолюбие или умение ходить по головам и лизоблюдство?
Вот уж воистину, любовь людям глаза застит. Влюбленный, что сумасшедший — все одно. Как же она могла не заметить, не рассмотреть в самом близком человеке такого…
Ну, ладно. Тут еще как-то можно понять и оправдаться, а вот любовницу она как проглядела? Нет, всем известно, что о новой пассии мужа жена узнает самой последней, но где были ее глаза?! Наверное, это можно было пресечь в самом начале, что-то предпринять, сделать необходимые шаги в нужном направлении. А она, дура, ничего не замечала, ничего не видела!
— Маргарита Борисовна?
— Да.
— Пройдемте со мной, — сухо произнесла высокомерная девица, жестом пригласив Маргариту в зал. — Подпишите здесь, здесь и здесь. Свидетельство.
Маргарита послушно поставила свою подпись на официальных бланках, спрятала в сумочку свидетельство о расторжении брака и, не попрощавшись, ушла.
Солнечный, звенящий от первых птичьих трелей денек никак не соответствовал ее настроению.
Маргарита стояла на ступеньках и силилась сообразить, куда ей идти. Куда в таких случаях идут люди?
Напиться с горя?!
Нет, этот вариант не для нее. При мысли об алкоголе Маргариту передернуло.
Так куда же тогда?
Домой?
У нее в этом городе, по сути, больше нет дома.
На работу?
Галинский не хотел, чтобы она работала, и она, глупая, с радостью на это согласилась и кинулась со всех ног наводить уют сначала в крохотной однокомнатной хрущевке мужа, а потом, когда дела Галинского пошли в гору, и в большой трехкомнатной квартире старого проекта.