— А что во мне такого особенного? — Маргарита кокетничала. Кокетничала так тонко и искусно, что сама себе удивлялась. Она не кокетничала с самых студенческих времен и полагала, что давным-давно забыла все эти «ужимки и прыжки». Но нет. Женская сущность подсказывала и направляла, не давая впасть в пошлость. А откровенный разговор, затеянный Тимуром Ахметовым, весьма этому способствовал, — впаданию в пошлость, имеется в виду.
— Вы мне очень нравитесь! — прищурившись, заявил Тимур. — И, кстати! Вы мне обещали танец.
— Тогда пойдемте наверх, — предложила Маргарита.
— Одну минуту!
Ахметов подошел к стойке бара, перегнулся через нее, что-то щелкнуло, и раздалась музыка, негромкая, но проникновенная.
вспомнились Маргарите слова. По позвоночнику прошел озноб. Мурашки от этой мелодии бегали по коже Маргариты всегда, с того самого первого раза, как она услышала эту мелодию в детстве, смотря фильм «Тегеран-43».
Тимур подошел к ней, обнял и закружил в танце, не отрываясь глядя на нее своими черными магнетическими глазами, из-за которых Маргарита перестала себе представлять, где она, что с ней, и только музыка звучала в ее голове…
ГЛАВА 13
В таких случаях принято говорить: «Она опомнилась, лишь когда он…» Однако не тот случай!
Она не опомнилась.
Маргарита не опомнилась, когда Тимур стал ее целовать.
Не опомнилась, когда он усаживал ее в свою приземистую алую, даже в наступивших сумерках, машину.
Не опомнилась, когда переступила порог его дома.
Она просто ничего не замечала вокруг.
Где-то на задворках сознания промелькнула крамольная мысль о том, что Тимур Ахметов мог подсыпать ей в кофе какой-то наркотик, снимающий тормоза и морально-нравственные препоны, но тут же была отброшена. С таким мужиком хоть ночь, хоть час, хоть миг, но ее!
…Длинное, словно вытянутое тело Тимура, с жесткими переплетениями сухожилий и оливковой кожей, кажущейся более темной от контраста с ее кожей, оказалось таким сильным, таким желанным, таким… таким… Маргарите не хватало слов. Да и не нужны они ей были в данную минуту! Нужны были только руки, только губы, только чуть раскосые глаза, обрамленные густыми черными ресницами, которые пожирали ее и в которых светилось такое восхищение, которое должна, просто обязана испытать каждая женщина хотя бы раз в жизни.
Она вцепилась зубами в его плечо и едва слышно зарычала от переполнивших чувств. Тимур заливисто, счастливо рассмеялся, стиснув Маргариту так, что она, казалось, не могла вздохнуть. Глубоко засадив острые ноготки в узкую гибкую спину любовника, Маргарита впилась в его губы своим ртом…
Расцепить тела, отодвинуться, отстраниться казалось совершенно невозможно. Маргарита лежала в неудобной позе, чувствуя, как затекает рука, как ее уже покалывают малюсенькие невидимые иголочки, и не могла отодвинуться.
Она снова стала Женщиной.
Маргарита и сама не знала точно, что в ней изменилось. Но то, что изменилось, — точно! Вот такой вот каламбурчик, подброшенный ее величеством Жизнью.
Она расправила плечи. Она не стеснялась своих порывов и желаний. Мужчина, с которым хотели бы быть девять женщин из десяти, был с ней, и она его по-настоящему привлекала. А это нельзя сыграть, это нельзя показать искусственными улыбками и манерами, это может только быть!..
Она снова стала Женщиной.
Кем она была до этого? Особью женского пола? Рабочей единицей? Матерью, сестрой, дочерью… женой?
Только сейчас Маргарита поняла, как беден в последние годы был ее внутренний, интимный мир. Готовка, стирка, уборка, ожидание мужа с работы, Тимкина школа и Тимкины занятия…
Говорят, из мелочей состоит жизнь. Правильно говорят, очень верно говорят. Именно из мелочей.
Вроде бы мелочь, что муж дарит цветы лишь на день рождения и Восьмое марта. Вроде бы мелочь, что, спрашивая его «как прошел день?», ты натыкаешься на пустое и никчемное слово «нормально». Вроде бы мелочь, что поцелуи становятся автоматическими и думают при этом целующиеся о совсем посторонних вещах…
Все это мелочи.
И совсем забылось, что ты молода и привлекательна. Что глаза у тебя блестят, что губы хотят чувствовать другие губы, что тело так и рвется отдать все себя без остатка…
Как давно Маргарита не то что не задумывалась об этом, но даже и не вспоминала.