– И как она? Твоя новая квартира?
Я прикусила губу, осматривая свои новые пенаты. В жизни я не врала маме, но, похоже, придется начинать. Я просто не могу сказать ей правду о том, как меня нагрела хозяйка и что я буду делить спальню с клопами. Она тут же запрыгнет в ближайший автобус из Модесто и примчится с кулаками наготове. Или заберет меня обратно. Я не могу больше быть беззащитной, беспомощной девочкой, какой была двадцать пять лет. Собравшись с духом, я озвучила свою первую ложь:
– Она… потрясающая! Такая, как на фотографиях! Здесь стильный диван. – Я провела рукой по вмятине на подушке. – Просторная кухня. – Бросила взгляд на три несчастных шкафчика и забрызганный жиром чайник. – А еще отдельная спальня с большой кроватью. Представляешь?
– О, дорогая, я очень рада, что ты нашла подходящую квартиру. Знаешь, я очень боялась, что тебя могут обмануть. В этих больших городах столько мошенников.
– Да-да, мам, мне крупно повезло. – Обманщица.
– А как Сан-Франциско? Ты уже видела океан?
– Мам, я только приехала и еще не успела осмотреть город. Но то, что я видела, это… не передать словами! – Хоть в чем-то не соврала, и на душе тут же полегчало. – Здесь так красиво, столько симпатичных улиц и кафешек, что глаза разбегаются!
– Как же я тебе завидую, – протянула мама, и я тут же вспомнила, что она, как и я, ни разу не выезжала за пределы Модесто. Мне тут же стало грустно.
– Ты должна увидеть все собственными глазами. Надеюсь, вы с папой как-нибудь приедете ко мне в гости… – Я снова обвела взглядом свое убогое жилище. – Только немного позже, как только я тут обживусь и встану на ноги. – И найду квартиру получше.
Послышался тяжелый вздох, который означал только одно. Моя заботливая и излишне тревожная мама собиралась затянуть свою заботливую и излишне тревожную песню. Она так не хотела отпускать меня. До последнего пыталась отговорить от сумасбродной идеи в одиночку отправиться за сотню миль, лишь бы скрыться от самой себя и своего прошлого. Для нее было немыслимо выпустить одного из детей из-под крыла, хоть мы давно перестали быть ее маленькими птенцами.
– Как долго ты планируешь пробыть в Сан-Франциско? – печальным голосом спросила мама. Она все еще надеялась, что через три дня я опомнюсь и вернусь в Модесто, где мне было самое место.
Но там ли оно? Может, мое место как раз-таки здесь, среди ободранных обоев и пыльной обивки?
– Не начинай, мам, – взмолилась я. – Я приняла окончательное решение и не собираюсь возвращаться.
– Но что ты там будешь делать одна в незнакомом городе? Я переживаю за тебя.
Вопрос на тысячу очков. Хотелось ответить, что я собираюсь здесь жить, найти друзей и – скрестим пальцы на удачу – любовь всей своей жизни. Но мама бы ни за что меня не поняла. Она искренне верит, что все это можно делать и в Модесто.
– Первым делом найду работу. А там видно будет.
– Ох, Холли, даже не знаю. Все это мне не нравится.
– Я справлюсь, – пообещала я, больше себе, чем ей. Чтобы больше не чувствовать свою убогую несамостоятельность, я сменила тему: – А вы там как? – Будто я уехала из родного города не час, а месяц назад. – Как дела в магазине?
– Сегодня полный завал, – вздохнула мама, шелестя чем-то на фоне. Наверняка упаковочной бумагой. – К выходным все вдруг решили, что им нужны цветы. Вот, выкроила минутку позвонить тебе и тут же побегу обратно.
– А как же Харви и Хлоя?
– Ну, это ведь Харви и Хлоя, – с покорной улыбкой подметила мама, что означало лишь одно. Хлоя, как обычно, убежала на свидание с очередным кавалером, а Харви протирает штаны в подсобке, даже не подумав палец о палец ударить, чтобы помочь родителям. – Тебя здесь очень не хватает.
– Я тоже скучаю. Но это должно было произойти. Я должна повзрослеть.
Даже сквозь бездушный корпус мобильника я ощутила полное несогласие мамы. По ее мнению, взрослеть можно и в Модесто, рядом с семьей, работая все в том же семейном цветочном магазинчике, где каждый день похож на предыдущий. Но мама слишком сильно нас любила, чтобы перечить нашим желаниям. Именно поэтому она гнула спину за прилавком, пока Хлоя хлопала ресницами перед каким-нибудь парнем, а Харви плевал в потолок.
– Береги себя, – попросила мама. – Папа передает тебе привет. Мы тебя очень любим.
– И я вас.
Внезапно в квартире стало жутко тихо. Разговор оборвался, и я почувствовала себя такой одинокой, какой никогда не чувствовала. Наверное, то же самое ощущает смотритель маяка на каком-нибудь отдаленном клочке земли, откуда не видно ни одной живой души.