Пошли другие новости… стали расходиться по местам, но впечатление осталось… скверное. Тут объявили посадку, и я пошел на выход…
Москва, Россия
20 февраля 2017 года
Самолет из Перми садился в Шереметьево – один. Было вьюжно, снежно… нехорошо, короче. Но мне не привыкать…
Вещей со мной было немного, пошел искать такси. На аэроэкспрессе дешевле – но мне прямо в город надо, и сегодня же я уеду обратно. Надо деньги передать и документы забрать – все…
Контора, где работал мой друг Вадик, располагалась недалеко от Арбата, там еще представительство афганской авиакомпании «Ариана» рядом. Секретарем у него работала красивая девочка Анечка, родом из Киева, под которую я привычно, на автомате так, подбивал клинья. Пока ни на что не рассчитывая – на что рассчитывать, если я в Москве одна нога тут – другая там. Но если девушке купить красивый букет и сделать пару комплиментов – от меня не убудет. А потом – может, и пригодится…
Назвал таксисту адрес. В машине – обычной «Дэу» – было тепло, на салонном зеркале заднего вида висела георгиевская ленточка. Уже в аэропорту я почувствовал неладное… какое-то напряжение, разлитое в воздухе…
– Что у вас тут, спокойно? – обратился я к водителю.
– Да ни фига не спокойно!
Водитель остро глянул на меня через зеркальце, видимо, решил, что я заслуживаю доверия. На неполживого не похож, это верно.
– П…ры эти бесятся, дороги перекрывают. Блин, прибить бы их, и дело с концом.
Водила еще раз глянул на меня.
– А ты – че?
– Я – по делам…
Машину я отпустил на Арбате. Пройдусь пешком…
Вышел… температура где-то три-пять градусов минус, для Москвы это нормально зимой, это у нас на Урале – оттепель. Народ идет… вроде все нормально, но в то же время – ненормально. Огромные глыбы грязного снега… его что – не вывозят? Раньше – вывозили. Народ тоже… видно, что на взводе.
Оп-па…
Вон там какой-то торговый объект – витрины фанерой заделаны. Значит, стекла били. Это еще хуже.
Заметил цветочный киоск, свернул. Власти Москвы, идиоты, одно время боролись с уличной торговлей, так цветов не купить было. Чего там цветы – в пылу начальственного рвения начали закрывать точки фаст-фуда. Сейчас кое-что снова начали открывать… но ломать – не строить. Придурки конченые.
– Вот этот. Сколько?
– Семьсот.
Я протянул тысячу.
– Не надо сдачи…
– Спасибо… дай бог здоровья…
Старушка, торгующая цветами, перекрестила меня. Может, это и помогло…
Вадик снимал офис в одном институте… который уже давно основной доход получал от сдачи площадей в аренду. Привычно прошел вахтера – меня тут уже знали, точка прикормленная, – постучался в дверь без таблички. Кому надо, тот знает…
– Анют…
– Ой, Александр Иванович…
Смущается. Мило.
– Какой я тебе Александр Иванович, Анют. Держи.
– Спасибо…
Анюта засуетилась, а я начал высматривать моего старого друга… мы из одного города, в одном дворе росли. Потом вместе перебрались в Москву, но я так и вернулся в родной город, а он тут остался.
Почему я не прижился в Москве? Кто я тут? Никто, муравей, таракашка. Это в своем городе, не самом малом, кстати, я – величина. А тут – я никого не знаю, меня никто не знает. Это первое. Второе – я примерно прикинул, что хоть доходы тут и больше, но все это сжирается расходами… плюс гемор с пробками, в которых стоишь иногда часами… писать здесь тоже плохо получается. Короче говоря, я решил, что на фиг мне все это надо, – и вернулся обратно. Не знаю насколько, но пока обратно не тянет, только по делам езжу. Не приняла меня Москва. И я ее – не принял.
– Ань, а Вадик где?
Судя по смущению, я заподозрил недоброе.
– Александр Иванович, он… на Манежке…
Сказать, что я о… был сильно удивлен – это значит ничего не сказать. Вадик – на Манежке. Это – трындец.
Он ведь мне не просто друг. Мы – уральские. В одном дворе росли. По одним улицам гоняли. По одним стройкам лазали. За один двор дрались. Помню, со стройки натырили утеплителя – белого, это называлось «колбаса», арматуры и сделали шпаги. «Три мушкетера» посмотрели – и ну на шпагах фехтовать. Выбить такой глаз – запросто. Но что-то не выбили. И в армии мы почти что вместе были, и потом друг друга держались. Представить, что Вадос на этой Манежке, я не мог.
Поверить не могу.
– Ань, ты серьезно? Я же с ним созванивался.
– Он иногда появляется. Вам он документы оставил, вот.
Я открыл пакет, проверил – все нормально, все в порядке. Если не считать того, что у моего дружбана с головой не в порядке.