Также, близость воды, по уверениям того же Матиаса, гарантирует отсутствие песчаных бурь, которые, несмотря на старания терраформирологов, всё ещё случаются на Юлиании. Причём, судя по отчётам, могут засыпать обширные территории достаточно толстым слоем песка практически в одночасье. Тут же родилось новое предположение относительно судьбы терраформирологов, но обсуждение пресёк Марк, заявив, что рано вешать носы и хоронить товарищей.
Но на самом деле, уходили отсюда не из-за бурь или хищников. Истинная причина состоит в том, что многим кажется, будто из леса кто-то пристально наблюдает. Страх иррациональный, почти детский, боязнь ночной темноты и неизведанной природы.
Никто, разумеется, не признался бы, но это так.
Мы с Марком вызвались добровольцами. Облетели на «Белке» побережье и выбрали место для лагеря.
А сегодня после обеда выдвинемся к побережью на вездеходе. Компанию составят два человекоподобных робота-строителя. Ближе к вечеру доберёмся до моря, переночуем, с рассветом начнём возводить постройки будущей стоянки. Тем временем остальные завершат поиски в районе леса, оставят послание терраформирологам, соберут вещи и послезавтра присоединятся к нам.
Такой оборот не может не радовать нас с Марком, ведь означает, что два дня проведём наедине. Перспектива поездки окрыляет, хочется прямо сейчас сесть в вездеход и стартовать. Видимо, по нашим лицам всё понятно, потому что и Матиас, и другие как-то загадочно улыбаются, говорят туманными намёками.
Вот только, мне на это плевать: пусть думают, что хотят.
Разве что, Светка и её состояние… Как тут без меня? Не раскиснет ли окончательно? Справится ли с депрессией?
Но чем сильнее переживаю, тем больше напрашивается вывод: не маленькая, в состоянии о себе позаботиться.
Марк… Марк…
Я смотрю на него, а из головы не уходит одна мысль: как здорово было бы остаться тут, на Юлиании, вдвоём. Только ты и я, никого больше.
Эта мысль не даёт покоя, хочется с ним поделиться. Но как об этом сказать?
XI. Гленн
Глаза слипаются от недосыпа, руки дрожат — усталость. В голове туман — повышенная облачность, как в верхних слоях атмосферы. Густую пелену изредка прорезают яркие молнии — вспышки свежих идей и остатков здравого смысла.
Наверно, окончательно спятил, если позволяю себе такое. Четыре почти бессонные ночи подряд — это уже перебор. Мозг от переутомления с трудом усваивает информацию, пробуксовывает. Даже в университетские годы с трудом осилил бы такую нагрузку, а теперь-то уж подавно. Рехнусь со своей работой.
Будем откровенны: я — жутко увлекающийся человек. Стоит заинтересоваться какой-либо проблемой, войти, как говорится, во вкус, как меня уже не оттащишь от её решения. Могу сражаться сутками напролёт. Самоотверженно, как средневековый рыцарь, закованный в железные латы и благословлённый на подвиг во имя священной идеи.
С другой стороны, если мне что-то не интересно, если задача посредственна, обыденна, то и заниматься буду нехотя, что называется — спустя рукава. В этом случае никакими коврижками не заманишь — обычно, такие дела сплавляю подчинённым, точнее — тем, кому по душе шаблонные поручения, не требующие творческого подхода.
Каюсь, ничего не могу с собой поделать, такой уж я человек…
Ну да ладно. Отвлёкся.
На экране появляется уведомление о том, что детальное сканирование окружающего пространства закончено и можно приступать к обработке результатов. Я ввёл соответствующую команду, машина задумалась.
Этого ещё не хватало! Программа, над которой работал в течение последних часов, при тестировании выдавала неплохие показатели, однако сейчас массив данных куда как объёмнее, и я не уверен насчёт того, как она себя поведёт. Перспектива копаться в коде совсем не нравится, напряжённо вглядываюсь в экран, нервно выискивая признаки выполняемого процесса.
К счастью, через несколько секунд появилась строка прогресса — запустилась.
Не в силах сидеть и ждать, встал со стула и прошёлся по каюте.
В кабинете — бардак, а точнее — рабочий беспорядок: всюду зачерствевшие останки недоеденных бутербродов, полупустые стаканчики с недопитым кофе, разбросаны обрывки со столбцами чисел и зарисовками схем. Я нашёл неплохо выглядящий огрызок бутерброда и жадно откусил. Нужно будет прибраться, когда закончу.
Нет, не так — когда закончу с работой и основательно высплюсь.
Задерживаюсь возле зеркала. Поправил его — показалось, что левый край находился чуть ниже правого. Поднял взгляд. Оттуда на меня смотрит взъерошенный человек, явно не в себе. С красными безумными глазами, с отсутствующим, блуждающим, ищущим взглядом. Замусоленная полосатая футболка — в общем, смотреть не на что.