Я гнала от себя тревожные мысли, но, как оказалось, напрасно. Не стоит избегать данности, того, что и так очевидно, нельзя спрятаться от проблемы, которая рано или поздно, но встанет перед тобой.
Сейчас в его взгляде была только целеустремлённость, холодная и расчётливая. Она пугала меня. Ведь в реальности, просчитанной этой целеустремлённостью, мне места не было.
— Я не могу мириться с тем, что через несколько дней из червоточины вынырнет этот корабль, а на его борту буду я, — воодушевлённо сказал Марк. — Я–молодой, я из прошлого, ещё до того, как ввязался в ту историю. Одно моё слово может уберечь его от роковой ошибки. Уберечь меня…
— Именно поэтому ты хотел вступить в контакт с «Одарённым»? Настаивал на необходимости попросить у них помощи.
— Да. — Вспомнив неприятный разговор, Марк поморщился. — Сначала я думал, что командор, как добропорядочный офицер, сделает всё, чтобы спасти вверенные ему жизни. Однако он руководствуется совсем другой логикой — политикой невмешательства.
— Но ведь это правильно! — горячо заговорила я, увидев в таком повороте спасительный для себя шанс. — Если ты вмешаешься, то всё поменяется. Это приведёт к неизгладимым последствиям. Что из этого получится? Марк, подумай! — Я взяла его за руку и сжала. — Если ты убережёшь себя от того поступка, то не попадёшь в тюрьму, а если не попадёшь в тюрьму — то как окажешься на «Артемиде»? А, не попав на «Артемиду», как предупредишь себя?
Я не нашла силы проговорить самое главное, то, что тревожит больше всего. Эта мысль была страшной настолько, что боялась произнести вслух: если Марк не попадёт на «Артемиду», то никогда не встретит меня. Неужели это не важно для него? Неужели ему наплевать?
— Чепуха! — отозвался Марк. — Я долго думал и пришёл к выводу, что каким-то образом всё-таки окажусь на «Артемиде» и попаду в нынешнюю ситуацию. Я снабжу себя-молодого подробной инструкцией о том, как попасть на «Артемиду»: дата вылета, имена и координаты Кнопфлера и всех остальных. В послании будет подробно изложена история полёта, руководство к действиям на Юлиании. И так далее. Так что, я-сегодняшний, тот, которым я был перед путешествием, найдёт возможность пробраться на «Артемиду», чего бы ни стоило. С мотивацией, думаю, у него тоже будет в порядке: ведь он должен совершить путешествие, чтобы обеспечить себе благополучное прошлое.
Выглядит это крайне неубедительно. Слишком прямолинейно, математически просчитано, в реальной жизни так не бывает. Идея явно притянута за уши. Не верю я в это.
Кроме того — а как же я? Наши отношения тоже предусматривают некую инструкцию? Неужели для общения со мной он тоже предусмотрел какое-то руководство?
Хотелось спросить, но сдержалась. Потому что теперь Марк казался наивным ребёнком. Мальчишка, гордый и уверенный в том, что познал всё на свете. Маленький наивный Марк…
— Ты, правда, так думаешь? — спросила я.
— Да, убеждён в этом, — подтвердил Марк, как нечто само собой разумеющееся. — Хоть Гленн и пытается убедить меня в обратном.
Похоже, Гленн для него важнее, чем я.
— И что же говорит твой ненаглядный Гленн? — холодно спросила я.
— Он выдвигает свою концепцию, — не обращая внимания на мои слова, ответил Марк. — Концепцию мёртвой истории. Гленн считает, что историю не поменять. Она как бы мертва, нельзя изменить ход истории. Даже если кому-то придёт в голову что-то поменять, у него ничего не получится, как бы ни старался. Гленн видит тут две равновероятные возможности. Либо у путешественника во времени что-нибудь получится, но это приведёт, в конечном счёте, к тому, что мы наблюдаем в действительности. То есть, его действия либо никак не повлияют на развитие событий, либо даже будут способствовать тому, что произошло. Возможен даже такой расклад, что событие, которое он будет пытаться предотвратить, без его участия и вовсе не состоялось бы.
— Не понятно. — Я немного остыла и уже почти не злилась на Марка. Тон, которым он всё это рассказывал, увлечёт любого. Поддалась чарам, позволила вести за собой в дремучие дебри теоретических предположений: — Что за чепуха?
— Ну, к примеру, известная притча про путешественника во времени, который решил проверить реальность одного мифа. Он отправился в прошлое с целью посмотреть на явление какого-то бога. Так вот, путешественник настолько неестественно выглядел для того времени, что его-то и приняли за бога. Таким образом, его скептицизм и был причиной появления мифа, в реальность которого он сам не верил.
— Забавно. — Я продолжала ломать голову над тем, за что бы зацепиться. Должно быть слабое место, лазейка, приняв во внимание которую, можно разрушить всю цепь и уберечь его от опрометчивого поступка. — Ты говорил о двух возможностях. Какая же вторая?