— Да нет, ничего… — Марк изобразил невинное выражение. — Просто, сложно с ним — такой требовательный и строгий.
— Хе, на то он и капитан, чтобы требовать. Имеет право. В полёте, сам понимаешь, нужное качество, без него никак.
— Ну да.
Марк присел на снятый модуль, отряхнул измазанную штанину, а мне вдруг вздумалось поиграть в бывалых космических волков. Сделал сурово-насмешливое лицо.
— Ты его ещё не знаешь… — Слегка опёрся о переборку, достал из кармана апельсин и принялся неспешно чистить. — Придёт время — попадёшь с ним в какую-нибудь передрягу и тогда поймёшь, что это за человек такой — командор Александр Кнопфлер. «Морского волка» читал?
— Да, в детстве. — Похоже, Марк клюнул на шуточную приманку. Буквально заглядывает мне в рот, стараясь не упустить ни единого слова.
— Так вот, Ларсен — это всё про нашего командора.
Глядя в удивлённые глаза, мне вдруг показалось, что он всё это принимает за чистую монету, и вообще — пожалуй, переборщил я со своей детской забавой. Нужно как-то заканчивать с нагнетанием, и я продолжил в более повседневном тоне:
— Да, знаешь, про Кнопфлера сочиняют всякие небылицы. В принципе, так и должно быть. Как и про любого капитана, про него должны ходить легенды. Это своего рода космический фольклор, ну любим мы это дело. Понял?
— Ага, понял.
— Всему верить, конечно, не стоит. Угу?
— Угу. — Судя по озадаченному взгляду, до Марка не дошёл смысл последних слов.
«Ну да ладно, — решил я, — дойдёт, наверное».
— Апельсин хочешь?
— Давай.
— Держи. — Протянул несколько долек. — А теперь, давай уберём сдохший модуль куда-нибудь подальше и пойдём к Кнопфлеру докладываться, отчитаемся о проделанной работе. Только не нужно говорить о том, что скоро опять всё накроется медным тазом. Хорошо?
II. Гленн
Командор Кнопфлер вглядывается в экран. Придирчиво.
Он вообще всё делает придирчиво. Со своего места я видел, как смотрит на ломаные линии графиков — вероятно, данные о температуре в разных частях звездолёта.
— Ну что же, — через несколько минут произнёс командор, — пусть пока так и остаётся.
Кнопфлер повернулся, и мы увидели его довольное лицо. Есть в нём что-то от капитанов старинных кораблей, которых показывают в кино. Статный, спокойный, аристократичный — не командир маленького катерка, а прямо — капитан роскошного океанского лайнера.
Поставил кофейную чашечку на стол и добавил:
— Но нужно с этим что-то делать.
«Опять ты за старое! — подумал я. — Ну сколько можно?»
— Александр, ты знаешь моё мнение по этому вопросу, — ответил я с раздражением. — На этом корабле нужно менять если не всё, то добрую половину.
— Гленн, это экстенсивный метод решения проблем, — вмешался Габриэль.
Он зацепился руками за край стола и потянул к себе, отчего кресло на колёсиках придвинулось ближе к командору. Заняв удобное место, Габриэль всецело готов влиться в дискуссию.
Габриэль — начальник оперативной службы. Его ребята — оперативные дежурные — составляют костяк экипажа корабля. В командном центре, где мы затеяли разговор, постоянно находятся трое-четверо сотрудников. Несут вахту — следят за курсом звездолёта и корректируют полёт. Кроме этого, мониторят состояние корабля, чутко реагируют на изменения.
В случае если для принятия решения не хватает знаний или ответственности, дежурные оповещают Габриэля, меня или Кнопфлера. Всего их четырнадцать человек — недобор, конечно, не всегда есть возможность полноценно отдохнуть после смены, но вполне терпимо.
Основополагающая роль дежурных возвышает Габриэля до уровня старшего помощника капитана. Как и командор, Габриэль, несомненно, обладает харизмой, и его просто распирает от осознания этого факта.
Ещё одна из деловых черт Габриэля — политкорректность. Как правило, что бы ни говорил капитан, Габриэль поддерживает его точку зрения. Занимает официальную позицию, что делает их двоих непрошибаемой стеной, преградой, которую мне, в силу специфики работы — оппозиционеру, преодолеть практически не возможно.
Я окинул взглядом моих визави и в очередной раз поразился их различиям.
Кнопфлер — чинный и интеллигентный, в строгом костюме, гладко выбритый, уже не молодой, но энергичный, правильнее сказать — зрелый. Осознаёт бремя лежащей на его плечах ответственности и спокойно ожидает моего ответа. Под его взглядом невольно начинаешь нервничать, елозить и искать оправдания, даже если прав на все сто. Но никакие оправдания не помогут переубедить капитана, на каждое моё слово найдёт контрдовод к тому, чтобы поставить в идиотское положение недальновидного и ленивого инженеришки. Сделает это изящно, тонко, без ругани и прочего, за что ещё будешь его благодарить.