— Могу. Здесь есть официант?
— Стюардесса. — поправила она, нажимая кнопку над моим сиденьем.
Вместо стюардессы появился официант, выключил лампочку горевшую надо мной как сигнал о помощи, и спросил почему-то её.
— Вам что-нибудь принести?
И пока я разевал в возмущении рот, Дарья быстро сказала:
— Две Колы, пожалуйста, одна диетическая. У моего мужа сахарный диабет.
Он с ненавистью взглянул на меня. Официант! Всех красивых девиц на борту они считают своей собственностью. И ждут приземления чтобы провести ночь с нетребовательной туристкой которая затем и сбежала от мужа на отдых в пампасы.
— Дорогая, — масляным голосом выдавил я. — Дай нашему официанту пятьдесят долларов, и пусть он пришлёт кого-нибудь посимпатичней. — мне хотелось превратить его в лягушку. Жаль что не умею. Это к братьям Гримм.
Теперь уже он готов был меня убить, и аэрофлотовские крылья на его кителе трепетали от гнева как у орла.
— Одну минуту! — поклонился он, исчезая с купюрой зажатой в кулаке.
Слава богу, до приземления в Цюрихе я его больше не видел. Если я правильно понял, он не любит новых русских. Это я и моя новоявленная жена. И почему тогда мы сидим в эконом классе?
— Чтобы не бросаться в глаза. — ответил дядюшка.
— Зачем ты так его? — В её глазах была укоризна.
— А ты заметила как он на тебя смотрел?
— Ты уже ревнуешь?
— Всё таки я твой муж.
— Чуть не забыла!
Она вытащила из сумки конверт.
— Прочитай и запомни.
Я заметил другой такой же конверт.
— А этот?
— Это о тебе. Когда закончишь отдашь, я выброшу в туалете.
— Давай лучше я сам всё порву и выброшу. — предложил ей, вспомнив официанта.
Она погладила меня по руке жестом, каким успокаивают лошадей.
— А что ты хотел? — сказал сам себе. — Я и есть рабочая лошадка. И если негры не убъют нас и не съедят, то мы вернёмся домой и никогда больше не увидимся.
Я задремал, как всегда делаю в дороге и проснулся от прикосновения её губ к моему уху.
— На нас глядят! — прошептала она.
Не открывая глаз я притянул её к себе, зарылся лицом в её волосы, вдохнул запах тела женщины, который невозможно спутать ни с каким другим. Без отвратительно воняющих дезодорантов и сладко-удушливых духов, настоящий запах который мне понравился. До этого все знакомые мне женщины маскировали свою сущность под макияжем и парфюмерией. Поэтому я забывал их на следующий день. Не люблю тех кто мне врёт. Китай конечно не пример, но там были законы против этого и довольно жестокие. Или это было в Египте?
— Кто? — спросил дыша на её шею.
Она напряглась, как будто хотела вырваться или скрыть свои чувства.
Я и сам был как каменный, но по мышцам расползалась сладость от её прикосновения.
— Справа, через три ряда.
Да это он, мой таинственный незнакомец. Слежку за собой я обнаружил больше двух месяцев назад. Кто-то бывал у меня в квартире, рылся в моих вещах, а потом аккуратно, слишком аккуратно на мой взгляд, укладывал всё назад. Когда я познакомился с дядюшкой, который не в шутку занемог, то подумал что это он роет подкопы под мою безоблачную жизнь. Потом понял что ошибался. Ему не нужно было следить за мной таким образом. Он купил информацию за день до нашей встречи, и сам сказал мне об этом. Я поверил.
Собственно о том что я улетаю в Африку знали мои знакомые, зачем делать секреты из очевидного? Они не знали зачем. Об этом знал дядюшка и я, вот ещё и Лара, но следили то за мной!
В Цюрихе пересадка на Португальскую авиалинию, надо поторапливаться.
— Пусти. — сказал я. — Сейчас что-нибудь придумаю.
С сожалением я освободился из её объятий и пошёл по проходу в хвост, где за туалетами располагается что-то типа склада выпивки и продуктов, отделённый от пассажирского салона плотной занавеской. Стюардесса чем-то гремела по своему обыкновению, когда я скользнул к ней. Страх на секунду мелькнул в её лице, но она тут же улыбнулась.
— Сюда нельзя! — совсем не сердито сказала она.
— Простите Мариночка! Просто я хотел сделать сюрприз моему знакомому.
— Вы знаете…
— Знаю, знаю, у вас это запрещено. Но это сюрприз другого рода. Не могли бы вы сделать целый кофейник кипятка и отнести его моему другу который сидит на месте 72Б?
— А кофе как же?
— Кофе положите отдельно, десять пакетиков. Хорошо? Вот вам сто долларов и можно я подожду здесь?
— Да что вы, за что?
— За хорошее отношение, исключительно.
Она вскипятила целый кофейник воды, положила десять пакетиков растворимого «аэрофлот» кофе и вопросительно посмотрела на меня.