— Деньги когда передадите?
— Кк-к-какие деньги? Простите? Вы кто?
— Шмак Соломон Израилевич, супружник ейный, законный. Прямиком из Бердичева с этой кралей, гуляем по Африкам. А вы откудова будете? Случайно не из наших?
— Кк-каких ваших? Дарья Васильевна, к-кто этот человек? Ваш дядюшка ничего…
— Вот и хорошо что ничего. — я опять оборвал его. Бывает не понравится человек. Особенно этот скользкий тип.
— Где машина?
Он показал.
Я покрутил рукой. Продолжай! Он не понял.
— Вы заказали нам номер? В какой гостинице?
Он понял что над ним издевались и покраснел.
— Отель «Карлтон», в центре, рядом с консульством.
— Что ты думаешь насчёт центра города, дорогая? — я обернулся к Даше.
— Я как ты, любимый! — не отстала она.
— Может поедем куда-нибудь ещё?
— Да что вы! — испугался вдруг молодой Жорик. — Вам же заказано в «Карлтоне».
И Пётр Николаевич…
— Идите в машину! — приказал я ему. Всё таки я начальник официантов или нет?
— Глупый ревнивец! — сказала она. — Ну зачем ты так?
— Мне он не понравился. И потом, почему он так усердно навяливает нам свой «Карлтон»? Знаешь что? Мы едем в другое место. Ближе и у моря, и никаких Жоржиков.
Когда мы проезжали плакат «Холидей Инн», я сказал Жоржу Рябухину:
— Здесь сверни направо.
— Почему?
— Просто сверни направо, а то я сверну что-нибудь другое.
Он покосился на меня через зеркальце заднего вида и потух. Послушно сделал правый поворот и через пять минут мы были на месте.
— Молодец! Приедешь за нами завтра в двенадцать. Смотри не опаздывай!
Откланявшись он рванулся в машину и скрылся за рощей баобабов.
— На доклад поехал… следует ждать звонка от дядюшки.
Дашутка ничего не ответила, её глаза туманились как от предвкушения чего-то важного. Она махнула рукой, не до него.
— Сначала в бассейн, потом душ, потом баиньки…
— Одна? — спросила она сорвавшимся голосом.
Чёрт! За делами всю личную жизнь позабыл. А она готовилась. Ждала…
— Нет, не одна! — ответил я поднимая её на руки. Так и принёс её в номер под удивлёнными взглядами прислуги и весёлыми постояльцев, по преимуществу туристов из России, которые по каким-то неизвестным резонам выбрали это местом своего пребывания.
Весь отель узнал что к ним приехали молодожёны. Это нам на руку.
— Ногами, ногами работай, рыбка моя! — уговаривал я бултыхающуюся в бассейне Дашеньку.
— Я устала! — пищала она.
— Это ничего, это после самолёта, пройдёт если будешь лапками усердней работать!
— Она бы у меня поработала и не только лапками. — раздался голос. Он шёл к бассейну, громадный и уже обрюзгший мужик. Нижняя губа была оттопырена.
Денежный мешок, классический вариант. Ничего не стесняется, сука!
Я повернулся к Даше, она ничего не слышала за плеском воды.
— Вот и хорошо, вот и чудненько. Плыви ко мне!
За моей спиной ребёнок, которого мамаша тащила переодеть, выронил на белый кафельный пол свою слюнявую соску.
Я чувствовал движение ноги урода, как он наступает на неё, нога скользит, он пытается выровняться и падает лицом на кромку бассейна. Слышал я треск или показалось?
— Всё, выходим!
Она посмотрела как два служителя в униформе пытаются поднять громадную тушу.
— Что это с ним?
— Пить меньше надо.
— Теперь он засудит отель, как пить дать.
— Вряд ли, они его потащили к доктору, тот проверит кровь на содержание алкоголя и вуаля!
— Что вуаля?
— Если он вякнет хоть слово, а он непременно будет, то его выпрут из отеля через два часа.
— А причём здесь ты?
— Я? Вообще не причём, он ведь сам такой уродился. Наверное тебя надо погреть.
— Можно как тогда, в самолёте?
— Всё для тебя…
— Серёжа!
— ???
— Раздень меня, только медленно-медленно. Ты знаешь, у меня никогда такого не было…
— Но на тебе же ничего нет!
— Всё равно. Пуговку за пуговкой…
И был вечер, и была ночь, и было утро Рождества Христова. Двадцать пятое декабря 1995 года. Она спала когда раздался звонок. Дядюшка!
— Здравствуй Серёжа! Ну и как тебе сюрприз?
— Вы знали что она меня искала?
— А уж как я то искал! Впрочем это лирика. Возьмёте посылку в консульстве, машину в «Еврокаре». Если будут предлагать другую, не бери. Впрочем Дарья с тобой, так что опасаться нечего. Ты что-то хотел спросить?
— Почему она?
— Она белая. Ты чёрный. Объяснить?
— Не надо. А как она стала такой?
— Это тебя спросить надо. А может меня… — он вздохнул. — Племянница расскажет.