— Тебе виднее. — он внимательно посмотрел на меня. — Ты изменился.
— У меня есть одна просьба. — сказал я вместо ответа. — Пошлите в следующий раз Рихарда со мной?
— Но он же…? Договорились.
На нас обращали внимание. Пациенты и сёстры Святой Анны смотрели с удивлением, пытаясь понять кто мы такие? Один с тёмным лицом и ввалившимися глазами на лице аскета и другой, прилично одетый высокий старик с синяками обезобразившими его лицо.
— У меня тоже есть просьба. — после минутного молчания заговорил Габриэль. — Рихард не сможет исполнять свои обязанности в ближайшее время, поэтому я прошу тебя подменить его на время. Обстановка крайне сложная. Участились попытки проникновения на все объекты. А людей не хватает…
Он вздохнул.
— Что ты скажешь если мы привезём стариков сюда, на некоторое время? Ты сможешь организовать безопасность? Ладно, ладно. Не смотри такими глазами. Я уже понял что сказал глупость, но мне простительно, я старый человек, которому тоже нужна чья-то защита.
— Поселим в вашем доме, так вы все будете у меня на глазах.
— О большем я не мог бы и мечтать.
Хитрец! Он знал как не любят наши старики уезжать от Монте Бианко, и ему было неудобно просить их приехать просто так в гости, поэтому соблюдая политес попросил меня сделать это.
— Вы забываете Габриэль что полиции и уборщикам нужно время чтобы очистить дом.
— У меня есть чудесные апартаменты в Папском дворце! — похвастался он.
— Тогда едем прямо сейчас, и приготовьте историю для полиции.
— Зачем? Я был на работе и ничего не знаю.
— Ху-м! Конечно не Лев Толстой, но сгодится.
Женщины делают нас слабыми. На воображение тратится столько же энергии сколько расходуется на реальное действие. Болельщики напрягают те же самые группы мышц что и игроки, вот почему после матчей наряду с эмоциональным подъёмом, (если конечно команда выиграла), чувствуется сильная усталость. Если бы я начал вспоминать, то никогда бы не вышел из подземелий пустыни. Умирать в мире грёз приятно, но это всего лишь смерть, о которой не любят говорить и даже боятся, забывая что жизнь это дорога к ней. Древние знали, рисуя на стенах пещер лабиринты, где за каждым поворотом ожидает неведомое. Если бы я не встретил Дашу… Габриэль не встретил, а концовка типа народных сказок его не устраивала. «Они поженились и зажили после этого долго и счастливо». Так живёт большинство. Они покупают дома, строят дачи и ковыряются в огородах мечтая о пятнице, когда можно на следующий день побольше поспать, и повкуснее поесть. Это единообразие принимается ими как жизнь, ведь остальные живут точно так же? По своему они счастливы, и я бы поверил в это, если бы не не алкоголь или наркотики уносящие их в совершенно иной мир, туда где все они хотели бы быть.
На мостик пиратской шхуны полной чёрных рабов под рваными парусами, уходящей от английской канонерки через Атлантику. С волнами заливающими палубу, и воплями ужаса из трюма…
— Куда-то тебя не туда потянуло. — сказал Габриэль глядя на меня своими умными глазами. — Человек не выбирает судьбу.
— А как?
— Она находит его сама.
— И где же она нашла меня на этот раз?
— В Главном хранилище Ватикана. Одна просьба. Не смей говорить никому о том что там увидишь.
— Настолько тяжело?
— Знания, сын мой, никогда не были лёгкими.
— Вам надо посмотреть новости, профессор.
— Да, да. Становлюсь рассеянным, сын мой. Пойдём.
Мы зашли в Папскую резиденцию через служебный вход, где Габриэль показал мне свои апартаменты.
— Это на всякий случай. — пояснил он. — Святейший иногда требует чтобы я был под рукой. Редко, но бывает. Ты вообще знаешь что у нас новый Папа? Безбожник ты… — добавил он с горечью.
— Что-то слышал, кардинал Ратцингер?
— Теперь он Папа Бенедикт XVI.
Что-то не очень хорошее было связано с именем бывшего кардинала, но это что-то ускользало и я никак не мог вспомнить. Ратцингер, Ратцингер… Прошлое… Гитлерюгенд? Нет, это ерунда. Гораздо ближе… Я сдался.
— Когда вы жили здесь последний раз?
-2004, август.
— Цунами в Индийском океане?
— Было очень много негативных высказываний в прессе по поводу церкви, и многие стали сомневаться в существовании бога. Пришлось принимать экстренные меры.
— Не представляю что вы могли сделать. Папа Джон Пол II был слишком болен.
— Кардинал всегда был правой рукой Его святейшества. Мы работали с ним. Дали людям надежду. И всё вернулось на круги своя. Почти все кто хулил небеса, раскаялись в своих поступках. Мы по прежнему сильны. Однако ты говорил о новостях. Включи телевизор.