К этому времени они уже прикончили четыре бутылки кьянти, поэтому приход следователя вызвал неописуемый восторг, чему тот был удивлён безмерно.
Обычно его встречали с совершенно иными эмоциями.
— Итак. — начал он недоумённо глядя на появившуюся из воздуха бутылку сияющую радугой под солнечными лучами, от капель воды покрывающих её. — Давайте выпьем, раз уж так…
Через час совершенно пьяный следователь Андрео Белуччи порывался поцеловать Фернандо, но тот поворачивал его лицом к Игнасио и уверял что целовать надо непременно его. За разговором следователь сказал что не нашёл ничего предосудительного в действиях лейтенанта и сержанта, а посему они могут приступать к своим обязанностям, когда их начальник получит письмо из Главного управления.
— А кто будет писать ему письмо?
— Я! — честно признался следователь, допивая из горлышка последние капли.
— Давай напишем ему сейчас! — предложил Игнасио.
— Давай! — согласился Андрео пьяно блестя линзами очков. — Но я не могу…
Он сделал движение съехать под стол, но был пойман Фернандо.
— Не беспокойся, дружище! Я буду писать, а ты только говори.
— Говори — это хорошо… Начинай! Господину начальнику полиции г. Аоста….
Следователь уронил голову и замолчал.
— Аоста… — повторил Фернандо водя ручкой по бумаге. — А дальше?
— Фраер… — выдохнул следователь Белуччи.
— Конечно. — согласился писарь. — Фраер облезлый ты ваще суёшь нос не туда. Засунь его себе в… Так можно писать?
— А чего? — спросили друзья. — Пиши!
После того как весь лист бумаги был исписан и несколько больших клякс поставлено, друзья стали вспоминать как зовут следователя.
— Имя у него такое простое. — сказал Игнасио.
— Я помню! — Сесил поднялся держась за стул. — Его имя Джузеппе! Оч-чень простое имя!
— Подписывай, Джузеппе! — потряс следователя Фернандо.
Тот открыл один глаз.
— Что подписать?
— Письмо.
— Давай! — он взял ручку нетвёрдой рукой, обмакнул её в чернильницу. — А как?
— Ты что, своё имя забыл? Джузеппе!
— А фамилия?
— Можно без фамилии. Ты один Джузеппе в прокуратуре?
— Я Джузеппе номер один! — торжественно произнёс пьяный следователь.
Он облизнул кончик пера и написал печатными буквами: Джузи Великий.
Потом икнул и спросил у друзей:
— Вы знаете что у них было с собой?
— Ни малейшего понятия! — ответил за всех Игнасио. — Скажи мне, друг!
— Целая машина взрывчатки и оружия! И ещё… — он вытащил из кармана карту, развернул негнущимися пальцами и показал. — Вот!
Приятели стукнувшись лбами нагнулись над ней.
— Карта северной Италии, и что?
— Не знаю. И вас я тоже не знаю! — он махнул рукой и почти полная бутылка красного вина опрокинулась на карту, заливая её.
— Ты не беспокойся, мы её посушим! — успокоил Сесилио следователя.
— А зачем она мне?
— Тогда, Игнасио поставь музыку! Сейчас на речку пойдём купаться.
— А музыку зачем?
Письмо без конверта они сунули в почтовый ящик справедливо полагая что оно и так дойдёт до начальника полиции.
На следующий день почтальон забирая почту заметил грязный и разорванный пером листок бумаги. Прочитав его он побежал показать его всем сотрудникам, по дороге показывая всем желающим и спрашивая у них совета что делать?
Отдавать по адресу или нет?
— Конечно отдать в полицию, пусть этот зажравшийся боров узнает всю правду о себе! — настаивали одни.
— Не отдавать, а повесить под стеклом на почте, чтобы все могли приходить и читать! — утверждали другие.
Все уже слышали что произошло в траттории сеньора Альбини и все сочувствовали молодому лейтенанту, а также его другу сержанту, которых многие знали с детства.
Протрезвившись от купания в холодной горной реке, они отправили следователя восвояси, в гостиницу где он остановился. Карта к тому времени размокла и потеряла натуральный вид, поэтому Сесилио верный своей привычке доводить дела до логического конца, принялся гладить её утюгом, чтобы на следующий день вернуть следователю с извинениями.
— Чёрт, ты испортил карту! — выхватил её из под рук Игнасио, остужая бумагу на слабом ветерке. — Эй, это немецкие знаки здесь!
— Где, покажи!
На месте Страссбурга теперь чернела Имперская печать с орлом и свастикой, а ниже шли слова из которых удалось разобрать только одно: geheim (секрет).
— Вот указатель на Монте Бианко!
— А эти цифры и значки?
— Давай ещё погладим? Может не хватило тепла.