— И ласки. — сказал Фернандо. Сначала скопируйте эти значки, что уже появились. А то вдруг исчезнут?
— Он прав, Игнасио!
— Почему ты зовёшь его Игнасио?
— А как же мне его звать?
— Он зовёт тебя Сесил? Правильно? Тогда ты можешь звать его… э…э… У него такое дурацкое имя что по другому и не назовёшь.
— Это у тебя дурацкое имя! — возмутился Игнасио.
— С таким именем ещё и возмущается! Лучше бы за работу принялся!
— Слушай, Фернандо! Тебя дома не ждут? — ответил сержант доставая письменные принадлежности. — Ты же говорил что ты из Неаполя?
— Я решил сменить обстановку. Мне здесь у вас очень понравилось.
— А грузовик?
— Что грузовик?
— Ты не собираешься возвращать его своему шефу? Кстати, покажи документы. Я тогда их не посмотрел.
— Тогда до свиданья, мне пора уезжать.
— Фернандо, признайся. Ты украл машину?
— Да.
— Ты вор?
— Да.
— Тебе нравится воровать?
— Нет.
— Ты сидел в тюрьме?
— Нет.
— Пойдёшь работать в полицию?
— А кто за меня поручится?
— Я и Игнасио…
— Ну, так уж и быть! А что с картой?
— Мы купим следователю другую, я видел почти такую же у дона Франческо.
— А что там за значок на склоне Монте Бианко?
— Я слышал там был концентрационный лагерь в годы войны.
— А куда он делся?
— Куда он денется? Надо три километра ползти наверх.
— Мы сходим туда?
— Конечно Фернандо, только не сегодня и не завтра.
— А когда?
— Там видно будет…
Глава 2
Везёт — не везёт понятия относительные. Никогда не поймёшь повезло или нет, если ты опоздал на поезд.
Когда мне исполнилось шесть лет, в день моего рождения моя бабушка позвала трёх старух. Я пришёл с улицы и увидел их. Они были в чёрном, а моя бабушка суетилась угощая их. Мне они сразу не понравились. В мой день рождения всегда угощали меня. А не каких-то вредных старух.
— Пришёл, наследничек-то! — прокаркала одна, и все обернулись на меня стоящего в проходе.
— Подойди Серёжа, поздоровайся с бабушками. — сказала моя баба Аня.
— Здрассьте. — глядя в пол ответил я.
— Подойди сюда, касатик. — одна из бабок сидевших с краю за столом протягивала ко мне руку.
Я отшатнулся. Они все были похожи на Бабу-Ягу.
— Не бойся. — сказала моя бабушка. — Подойди.
Делать было нечего.
— Дай руку.
Крайняя бабка взяла мою руку, подержала.
— День рождения у него сегодня? — спросила другая.
— Сегодня.
— Маяться будет всю жизнь.
— Ой, да как же это? — бабушка засуетилась. — А я думала…
— Успокойся. — сказала та что держала меня за руку. — Ничего с ним не будет. Сила ему большая дадена, только запрет на нём.
— А снять нельзя?
— И-их, милая! Снять можно, да только надо-ли? Со временем само снимется, когда сам осознает. Жизнь будет у него кручёная-верчёная, так если разрешить ему, много людей умрёт…
— Пора идти! — внезапно сказала третья, которая молчала всё время.
Я взглянул на неё. Она не была такая противная как две другие, и было ясно видно — она была главная.
— Некрещёный, это хорошо. Нельзя ему. Прекрати Анна! — она увидела как моя бабушка вынимает деньги. — Ты мне зеркало обещала.
Зеркало висело на стене и было старым и мутным. Я любил глядеть в него сидя на диване, потому что оно показывало. Как телевизор. Только телевизор никогда не показывал такого. Мальчишки во дворе мне не поверили, поэтому однажды я привёл их домой и усадил на диван.
— Надо сидеть долго. — сказал я им. Они сидели целый час и ничего не увидели.
Дразнились долго, но потом всё забылось. И вот теперь…
Бабушка полезла снимать тяжёлое зеркало со стены. Я прекрасно помню лыковую верёвку, на которой оно висело. Она была толщиной почти с мой палец.
Как она оборвалась?
Тяжёлая рама упала на пол и зеркало разбилось на множество тяжёлых осколков.
Главная колдунья подобрала один, завернула его в платочек.
— Теперь ты знаешь когда. — сказала она моей бабушке.
Та кивнула и заплакала. Я заплакал тоже. Ощущение потери росло во мне.
Меня взяли за ухо, очень больно, так что я перестал плакать.
— Ты не должен плакать! — глаза смотрели сквозь меня. Я почувствовал её руку на моей голове.
— Всё будет хорошо…
Когда я проснулся, никого небыло. Бабушка была спокойна и улыбалась.
— Они ушли, баба?
— Ушли внучек, ушли.
— А где они живут, в лесу?