— Мы ничего не боялись, мой мальчик…, вспомни, в твоей стране в девяностых были построены заводы по уничтожению ядерных боеголовок и утилизации химического оружия.
— То есть вы хотите сказать…
— Да, в то время когда немецкие войска сражались под Сталинградом, мы уничтожали вундерваффе на подземных заводах, руками пленных солдат.
— Что стало с ними? — я знал ответ, но желал услышать его от Отто.
— Они знали что делают и почему, свой конец тоже знали. Не забывай, что все они были солдатами и получили тот же приказ что и мы. Может ты будешь чувствовать себя лучше, если узнаешь что с ними обращались как с товарищами. А остались в живых только несколько избранных.
— Кем избранных?
— Теми кто поддерживает баланс. Он был достигнут после окончания войны, когда Европа была поделена на две половины.
— Я не спрашиваю кто они такие…
— И правильно делаешь. Посланников Света никто не знает.
— Поражение Германии в войне было запрограммировано?
— Не совсем так. Мы могли бы одержать верх, но только с помощью обычных вооружений.
— Гитлер знал об этом?
Отто вздохнул.
— Ну конечно знал! И Гиммлер знал. Собственно они были первые. Думаю это своего рода наказание за подарки тёмных сил которые они с благодарностью приняли.
— Совсем недавно со мной случилось то же самое.
Я оглянулся на Дональда, за всё это время он не сказал ни слова, но по его позе и застывшим глазам понял что он отключён от реальности.
— Он сейчас дома с женой и детьми, счастливчик….- сказал Отто заметив мой взгляд.
— Скажите генерал, почему всё таки СС? Почему не колокольчик полевой?
— А какая разница?
Я подумал.
— Вы правы, никакой. Если быть на правильной стороне.
— Ты догадался почему я захотел встретиться с тобой лично, мой мальчик?
— В ваших глазах написано слово «испытание».
— Без испытания нельзя стать членом ордена. Тем более занять высший пост. Это великая честь. Ты облегчил мою миссию тем что сам захотел этого.
— А если…
Гауляйтер коротко взглянул и мой язык прилип к нёбу.
— Я никогда бы не рекомендовал тебя.
— Называется без меня меня женили. Вы забыли что я работаю практически один, иногда вдвоём, но это максимум.
— На Востоке говорят что одинокий человек это символ печали. Мы поговорим об этом когда ты вернёшься. — он перевёл взгляд на Дональда, — Вы вернётесь…
Его остро заточенный профиль на фоне иллюминатора напомнил мне что-то давным-давно знакомое. Картину. Нет, фотографию, которая висела на стене бабушкиной квартиры. После её смерти все документы перекочевали на антресоли нашей квартиры. Последний раз я просматривал их десять-одиннадцать лет назад, на фотографии была моя молодая бабушка и мужчина в костюме. С обратной стороны чернильным карандашом было написано: Отто Шваб, 1937 г.
— Отто Шваб. — чётко сказал я, глядя ему в глаза.
— Ну здравствуй, внучек. Извини что я так задержался.
Голос его предательски дрогнул, он встал и нажал на кнопку вызова стюардессы.
— Прикажите подавать завтрак!
Но я видел его глаза. Они подозрительно блестели, очень злые глаза.
В аэропорту Аоста нас ждал вертолёт.
— Сначала летим в Шамони. — сказал дед пилоту, и обернувшись назад добавил:
— Дональд, ты не против поскучать сегодня в гостинице один?
— Как прикажете, Гауляйтер!
Я был рад, рад что снова увижу Сесилио, Фернандо и Игнасио.
— А остальное отложим на завтра, тем более нужна некоторая подготовка.
— Ты знаешь стариков?
— Мы работали вместе много лет. Да, и позвони Габриэлю, скажи что нашёл кое-что интересное и будешь работать на седьмом уровне катакомб. Туда не дозвониться. — усмехнулся он.
— Почему вы не хотите работать вместе с Ватиканом?
— Пол-часа назад ты сам ответил на этот вопрос. Образно выражаясь, они попали в лапы дьявола. Мы охраняем Монблан, (его название он произнёс по немецки) уже шестьдесят лет. Последние двадцать лет Тёмные пытаются дестабилизировать обстановку вокруг захоронения с целью проникновения внутрь своих эмиссаров. Мы бы согласились с выдачей культурных ценностей, но им они не нужны. Им нужны совершенно другие секреты. Догадайся, кто они?
— Иезуиты…
— Это как тайный эсэсовский орден при Римско-католической церкви. Все знают что он есть, но никто не знает чем они занимаются. Хотя название у них весьма благозвучное. — подколол он меня. — Братство Чаши.