— Следить будете за эсэсовцем. Пока вы здесь он не посмеет ничего сделать. Только не подпускайте его близко. И что бы ни произошло, только наблюдать!
Полковник вытащил из наплечной кобуры пистолет и выстрелил четыре раза в воздух.
Сразу вслед за этим послышались два выстрела со стороны оставшихся.
— Что происходит, товарищ полковник?
— Лежите, я сказал! Происходит операция по захвату эсэсовского тайника.
С пистолетом в правой руке и шапкой в левой, Коваленко пошёл на встречу с генералом.
— Страхуешься? — Отто Шваб иронически посмотрел на него. — Забыл о чём договаривались?
Он кивнул на два трупа лежащие между камней.
— Приподними этого, надо канат освободить. А с теми двумя придётся видимо мне разбираться. А полковник? Разрешаешь? Закрепил хорошо? Ну, с нами Бог!
Старик бросил канат в пропасть и оставшаяся часть стала разматываться, убегая вниз с неприятным звуком.
— Я тебя убью! — сказал Коваленко тоскливо, сознавая что это пустая угроза и он никогда не решится сделать это.
— Закрой рот и дай свой пистолет. — генерал протянул руку и полковник вложил в неё свой ПМ. Он проверил магазин и пошёл по направлению к тому месту, где лежали офицеры.
Шагая по камням он щурился и издавал монотонный вой от которого у Коваленко поднимались волосы на затылке. Примерно то же самое творилось в засаде, но во много раз сильнее. Первый не выдержал капитан Лисин. Он поднялся и побежал в гору, бросив оружие. Глядя как его напарник убегает, не выдержали нервы у майора Коробова. Он выбежал на открытое пространство, непрестанно оглядываясь и начал стрелять вращаясь на месте по воображаемым врагам. После выстрела группенфюрера Лисин упал на спину и съехал головой вперёд со склона. Не замечая этого его напарник продолжал нажимать на курок пустого пистолета. Старик подошёл к нему вплотную, и картинно приставил ПМ полковника к затылку агента.
Всё это напоминало фотографии военных времён, на которых зондеркомманды расстреливали партизан и их пособников. Коваленко трясло от ужаса, липкий страх сделал ноги ватными и приковал его к месту.
— Наслаждаешься, полковник? — голос старика проникал в сознание, не оставляя жертве даже самого маленького укрытия где можно было пересидеть весь этот кошмар. Генерал вынул из кармана шнурок, надел его на шею Коробова и повёл его вниз, как собаку.
— Это плохая собачка. — сказал он подходя. — От неё надо избавиться. Удавить я её не могу…
— Почему? — чуть было не спросил Коваленко.
— Деревьев нет. — ответил на невысказанный вопрос эсэсовец. — Сказать почему я не могу её утопить?
Полковник непонимающими глазами смотрел не издавая никаких звуков.
— Я тебе объясню, но за это снимаю с тебя звание полковника. Здесь нет реки, а ты будешь лейтенантом!
— Служу Советскому… то есть я хотел сказать…
— Лучше скажи «Хайль Гитлер, мой генерал!»
— Хайль Гитлер, мой генерал! — повторил Коваленко с облегчением. Его не собирались убивать.
— Возьми верёвочку! — приказал группенфюрер. — Веди его к пропасти. Поставишь на край и подтолкнёшь!
В глазах было мутно и поэтому полковник не сразу нашёл шнурок. Взял его.
— Веди к обрыву!
Полковник потащился к обрыву оступаясь на вихляющих ногах. Коробов ничего не видя и не слыша, тащился вслед за ним. Он не мог идти нормально, поэтому полз на четвереньках мотая головой как механическая игрушка.
— Подними его!
Коваленко стал тащить за шнурок не понимая что лицо майора уже посинело и он вот-вот задохнётся.
— Оставь верёвку, подними руками!
Полковник взял Коробова за воротник, поднял его на ноги и теперь стоял оглядываясь на генерала слезящимися глазами.
— Толкай!
Коваленко попробовал толкнуть, но сил не хватало. Страх съел последние. Тогда он отступил на несколько шагов и разбежавшись ударил всем телом. Силуэт мелькнул перед его глазами и он сам стал падать вслед за майором.
Жёсткая рука схватила полковника и дёрнула назад. Наважденье кончилось. Коваленко опустился к ногам группенфюрера и плача стал целовать его руки.
— Как твоё имя?
— У нас нет имён… Ты запомнил всё что я сказал?
— Да, учитель.
— Это слово мне не знакомо, но я понимаю что ты хотел сказать. Возьми. — он протянул мне срезанную палочку бамбука. — Она поможет тебе.
— Один вопрос, учитель.
— Только один? — он улыбнулся.
— Один, но самый важный.
— Нет! — сказал он. — Ты найдёшь ответ сам, или не найдёшь никогда.