– Твой дед, Леня, был правой рукой моего деда.
Леня кивнул.
– Хочешь сигару? – предложил Романов.
– Спасибо, не курю.
– Ах, да, забыл. Короче, я тебе так скажу: пока был жив твой отец, я полагался на него, как на самого себя. С тех пор, как он погиб, ты стал мне вторым сыном, Леня, ты это знаешь. Ты знаешь так же, что я сделал с тем подонком, который убил твоего отца. – Романов торжественно обнял Копнова за плечи: – Ты всегда можешь на меня положиться, сынок.
– Да, Илья Павлович, – согласился Леня.
Отпустив парня, Романов перешел к делу:
– У Пола неприятности. Я всегда считал, что вы друзья, поэтому в эту ответственную минуту… – Он значительно поглядел Лене в глаза. – Вы друзья, я прав?
– Друзья, – послушно ответил тот.
– Ты должен помочь другу, – объявил Романов, не сводя с молодого человека укрупненных увеличительными стеклами дальнозорких глаз.
– Без проблем. – Леня сделал мощный глоток ликера.
– С этого дня держись с ним рядом, куда бы он ни пошел.
– Но…
– Ты будешь знать обо всем, что он делает, что ест, с кем спит и что собирается делать дальше, а по вечерам будешь докладывать мне по телефону, где вы были, с кем говорили, сколько времени Пол провел в спортзале, сколько стрелял в тире… Это не сложно, Леня. Стоит только начать – дело пойдет. По-моему, Пол подустал, за ним надо присматривать… Еще «Бейлиса»?
– Нет, спасибо.
– Может, сигару?
– Я не курю.
– Ну, да, я забыл. Тебе ясно, что от тебя требуется?
Лене было ясно. Что уж яснее? Халтура засветила не столько гнилая, сколько опасная. Он готовился к чему угодно, только не к службе стукачом при Полицае.
– Это надолго? – спросил Леня.
– До конца жизни. – Романов улыбнулся. Формально, неестественно, но все же. Благо, в горькой истине оставалось место шутке.
«Пока Поля не догадается и не просверлит мне чайник, – подумал Копнов, – сверлом на шестнадцать.»
– А дела? – попробовал отмазаться он.
– Потерпят. – Ответы Романова звучали как выстрелы.
– Вообще-то…
– Что?! – густые брови Ильи Павловича вздрогнули. И Леня уразумел, что отступать некуда. Он смирился, перестал задавать бесполезные вопросы и приготовился слушать "второго папу".
– Я уже сказал, у нас небольшая неприятность, – Романов добрался до сути проблемы: – Один мудила по имени Вадим Полоцкий был должен нам тридцать косых – я отправил Пола разобраться. Сегодня утром. Он взял с собой Лазарева и Зубило, ты их знал. Так вот, Лазарева и Зубило больше нет. Этот мудила их застрелил.
– Мать честная! – Леня присвистнул. – Когда?
– Час назад. Не знаю, что там произошло, но мои ребята лежат сейчас на хате этого паразита – их надо забрать, во что бы то ни стало, если там, ты понимаешь, еще не пахнет ментами.
– А мудила?
– Сдернул.
– Что, Поля дал ему так уйти?
– Поля его не ви-дел, – прошипел Илья Павлович, вытаращив глаза. – Он не ус-пел.
– Я балдею…
Леня был нокаутирован. Все это походило на сказку: чтобы Полицай дал удрать тому, кто замочил двух его людей, да и вообще, позволил стрелять! До Копнова, наконец, дошло, чем обеспокоен босс.
Взяв себя в руки, Романов старший подошел к бару:
– Еще «Бейлиса»?
– Пожалуй, – кивнул Леня, поднявшись с кресла. – А это… можно не “Бейлис”?
– Что-нибудь покрепче?
– Что-нибудь не сладкое.
– Не любишь сладости?
– Вообще-то нет.
– Вообще-то жизнь состоит не только из любимых вещей, – заметил Романов, добавляя Лене тот же “Бейлис”. – Иногда приходится глотать то, что не любишь, да?
Естественно, Леня кивнул и молча проглотил сладкий “Бэйлис”.
– А я люблю сладкое, – признался Илья Павлович. – Первая жена научила меня любить сладости, царствие ей небесное.
– А с Полом все в порядке? Ну, чисто… – Леня постучал пальцем по голове.
– Вот это мы с тобой и должны выяснить, – с расстановкой произнес Романов старший. – Я что-то не уверен.
– Ладно, я постараюсь, – пообещал Леня.
12
Леня Копнов постарался. Единственное, что было не в его власти – это прыгнуть выше крыши и образумить Полицая, который то ли перепутал адрес, то ли вообще все на свете перепутал, ибо когда они приехали к семи вечера на Композиторов, 23, и друган потащил его к окнам квартиры на первом этаже, в которой якобы произошла перестрелка, выяснилось, что это совсем не та хата, где утром могли греметь выстрелы. Ну, совсем не та.
Между тем, Полицай не верил своим глазам: три минуты заглядывал внутрь дома через окно, нервно сплевывал на снег и недоуменно матерился: