– Это меня и тревожит.
– Брось. Нет ничего важнее того, что тебе сейчас хорошо.
– Но долго так не может продолжаться.
– Не важно. Тебе хорошо – забудь обо всем на свете.
– Ты будешь меня насиловать?
– С чего ты взяла?
– Разделся…
– А ты этого хочешь?
Вместо ответа она засмеялась.
– Прежде, чем насиловать, я хотел бы постоять под душем. Кажется, я вечность не стоял под душем.
– Расскажи мне сначала, у кого ты спер эти деньги?
– Я тебе два раза объяснял: они наши – твои и мои, – подарок моего отца на свадьбу. Мы должны были завтра ехать в Италию.
– Ну, ну. Сицилия, Палермо, после слякоти – настоящий рай… Придумал бы что-нибудь поинтереснее.
– Настя, все, что я тебе рассказал, – правда.
– Хорошо, хорошо. Но если мы, действительно, были вместе год, как мы познакомились?
– В метро. Ты училась тогда на первом курсе. У меня был червонец в кармане, а на тебе была такая выцветшая красная куртяшка, потертые джинсы и старые корейские кроссовки, еще лохматый вязанный свитер – в том свитере ты пахла как подснежник. Всегда бы ходила в нем, будь моя воля. И в старых кроссовках – гонору меньше. Что только шмотки ни делают с людьми!
– Так прямо занюхал меня и полюбил?
– С первого запаха. Сказал: у меня есть чирик, не присесть ли нам в кафе?… Ты: "Нет-нет, что вы, что вы! Извините, я тороплюсь!" – ну, и все дела. Короче, я не отлип, вышел за тобой на «Техноложке», и ты поняла, что единственный способ от меня избавиться – это сделать то, что я прошу.
– А потом?
– Что потом? Потом влюбился сильнее. Куда деться? Чтобы тебя удержать, пришлось сказать, что кроме десятки на кофе, у меня есть квартира, фирма у отца, связи. Короче, вскружил голову девчонке… Тот свитер еще жив?
– Серый?
– Тот, что мать связала, – кивнул Вадим.
– Конечно.
– Я хотел бы снова посмотреть на тебя в том свитере.
Обходя тему воровских рецидивов, Вадим поведал Насте историю ее жизни. Из мелких, неосязаемых подробностей выстаивался невероятный замок Настиной судьбы, в котором причудливое переплетение неоспоримых фактов с фантастикой рождало поистине сказочные узоры. В замке этой и потусторонней жизни порой встречались незнакомые залы, коридоры, подвалы… Однако они до того гармонично соседствовали с постылыми комнатами и лекционными залами (которые она, оказывается, бросила посещать еще весной), что не верить этому было выше человеческих сил, а поверить – почти безумием.
И она в какой-то момент поверила. Расстояние между парнем и девушкой таяло по минутам. Он уже держал ее послушную руку в своих ладонях и говорил:
– Вот мизинец… У тебя красивый мизинец, первая клавиша. Я всегда любил играть на твоих пальцах, и всегда начинал с мизинца. Затем переходил к безымянному и много раз убеждался, что он такой же красивый, как мизинец… А вот и средний – да? – какая девушка не позавидует такому среднему пальцу на руке Насти? Указательный, он самый властный… Наконец, что мы видим? Самый крутой – большой палец – круче всех остальных – в рот такого не клади!… Знаешь, что я больше всего люблю?
– Ну?
– Смотреть детективы. А ты терпеть не могла, когда я смотрел детективы. Вспыхивали конфликты, мы ссорились. Но не долго – потом начинали заниматься любовью и все забывали. Любовь после ссоры возбуждает. Ты говорила, что для меня друзья и телевизор – одно, а ты – совсем другое. А я все сидел, так, глядел в телек, изображал, что смотрю детектив, а на самом деле ждал, чем ты закончишь. У тебя начинали хмуриться брови, супился нос, ты становилась Дианой, полной Луной, ты была готова. И вот, я шел к тебе, снимал все это… – Его рука поднялась и закружилась в десяти сантиметрах над Настей: – Диана – это девственница.
– Я знаю.
– Еще бы, ты ж меня и научила. Тот, кто видит ее обнаженной, умирает, да?
– Ну.
– Ну так, я хотел умереть. А для этого надо было увидеть тебя обнаженной. Совершенно. Я хотел быть с тобой – потом родиться снова – и снова быть с тобой. Умереть, чтобы любить в первый раз. Потому что в первый раз все по-настоящему. Второй раз – уже привычка. А привычки – вред здоровья… Знаешь, какая у нас была самая вредная привычка?
– Откуда я знаю?
– Бросать деньги на ветер. Ой, как мы это любили! Мы ж постоянно отдыхали, постоянно. Прикинь, сколько денег надо, чтобы целый год отдыхать! То, что там лежит… – Вадим показал на закрытый ящик, в который забросил сумку с папиным подарком: – тридцать тонн – это мелочь по сравнению с тем, что мы тратили, любовь моя. Я ж такой, богатенький, меня хлебом не корми, – дай отдохнуть, выпить шампанского, хорошо поесть. Я новый русский. Ты тоже дурой не была. Из нас получилась идеальная пара – понимали друг друга с полуслова. Бывало, только взглянешь, а я уже просек, куда летим отдыхать: Испания, Франция, Италия, курорты, пляжи! И все нам завидовали: идеальная пара: нигде не работают, не учатся – только купаются да загорают, – как им, козлам, удается? А у нас, действительно, от постоянных солнечных ванн были офигеть какие черные морды, белые зубы и ватные мозги… Временами, конечно, деньги заканчивались. Но мы летели в Союз, брали у батьки еще десять-двадцать тонн и возвращались отдыхать. Проблем не было, чего ты смеешься?