– Скажите европейцу, пусть подходит сам! – неуверенно сказал офицер. – У нас же соглашение о гуманных методах ведения военных действий…
– Кэп, ты дурак? Чтоб его лазером сожгли? У матки к «Дьяболо» конкретное отвращение, особенно после сегодняшнего! Как даст на сигнал опознавателя!
– Не может он подойти, – буркнул командир. – Сигнал слабеет. Это, ребятки, отдельный пловец, и он улетает. Вот так-то, кэп. Пойдем за ним – нарушение устава, дисциплинарная комиссия, трибунал. И немалый риск нарваться на подставу. Не пойдем – улетит европеец и задохнется.
– Ну и счастливого полета! – легкомысленно сказал стрелок. – Назвался врагом – будь готов полетать. Помнишь, как нас в сто двадцатом?
– Я помню, – мрачно сказал пилот. – Олежа, да дай ты ему на сигнал из трассера! Инкубаторские жалости не имают! Врагам – вражья смерть!
– Ага. Так же, как мы, защищал интересы своей страны, – буркнул старшина. – Ух какой враг.
– Поосторожней на маневре! – построжел офицер. – Наговорите тут на трибунал!
– Да у нас на пять трибуналов набирается, мы ж предупреждали! А туда же, в экипаж…
– Кэп, решать тебе! – серьезно сказал командир. – Без тебя мы бы сами, конечно, или грохнули, или отвернулись и не услышали… но дернул тебя черт написать рапорт, мешаешься теперь под ногами!
– Подбираем, – отчаянно труся, решил офицер.
– А если подстава?
– Подбираем!
– Врага?!
– Человека, м-мать ваша внебрачная Даждь-бога дочь! Подбираем!
– И не надо так орать, – спокойно заметил командир. – Серж, кэп решил спасать, что мы можем сделать?
– Ничего мы не можем сделать, – проворчал пилот. – У нас пауза между пакетами информации короткая. Если чирикнем не со своего места – это оставление боевого дежурства, трибунал. Комэск давно на нас зуб точит.
– А если на полную?
– А после боя я в компенсаторах не уверен. Может сорвать.
– Серж…
– Какой урод придумал эти двигатели? – пробурчал пилот и взялся за управление. – Дали гравитационную тягу недоразвитой цивилизации… чтоб этого Фридмана самого размазало по компенсатору, как нас сейчас размажет!
И дисколет рванул.
– А-а! – невольно заорал офицер.
– Серж!
– Да торможу я, торможу…
– Серж, м-мать!
– Да разгоняюсь я, разгоняюсь…
Командир откинул лицевой щиток, вытер лоб. Посмотрел на ладонь, нахмурился.
– Кровь, – выдавил офицер. – С-сосуды лопнули… Вне компенсатора находиться на маневре запрещено…
– Зато уложились между сеансами, – покривился командир. – Семь секунд, ребята. Туда, обратно, еще и пловца выдернули. Поздравляю с рекордом по космофлоту.
– Т-трибунал…
– Второй за сегодня. Привыкай, кэп. У нас каждое дежурство трибунал, мы ж русские, ребята плечистые, языкатые и речистые… Зато твой, как ты говоришь, человек жив. Наверно.
И они уставились на лежащее между компенсаторами тело.
– Ну-ка спрятали бэйджики! – распорядился командир. – Щас я его вскрою.
– Бэйджики?
– Не тупи, кэп! Опознаватель прикрой! На скафандре, придурок!
Места между компенсаторами было очень мало, как раз чтоб втиснуться экипажу и неожиданному гостю. То есть гостье… потому что, когда скрипнул под жесткими пальцами командира лицевой щиток европейца, на них глянули пронзительно черные, перепуганные, но несомненно женские глаза.
– Опа! – сказал стрелок.
Командир рассеянно сдавил руку гостьи, потянувшуюся было к личному оружию, и призадумался.
– Вот тебе женщина, Олег, – брякнул офицер. – Можешь определяться с отношением!
– Ну я не знаю, – обалдело сказал стрелок. – Но она сразу схватилась за пистолет, что есть нехорошая черта характера…
– Я сейчас кого-то прибью, – пообещал командир, выпав из раздумий. – Кому было сказано – без имен? Захлопнули щитки и хлебала, быстро!
– Это что получается? – пробормотал пилот. – Это получается, у них и женщины летают? То есть – в последний раз мы с кем рубились? То-то я отметил, они как-то бестолково нас убивали…
– Вы можете помолчать?! – рявкнул командир. – Дайте. Мне. Подумать!
Экипаж испуганно замолчал.
Гостью колотило и трясло. Стрелок молча сунул ей сок, она умудрилась облиться из тубы.
– Лючия Овехуна, – шепотом прочитал надпись на скафандре офицер. – Пилот. Из вражеской Испании, получается. Ну-ка… Эсте устед буэне?
Услышав голос из внешних динамиков, женщина закатила глаза, обмякла и провалилась внутрь скафандра.
– Силен твой испанский! – уважительно заметил пилот.