Экипаж остановился, даже сержант Милая удивленно оглянулась.
– И что теперь? – непонимающе спросил офицер.
– Теперь – всё! Потому что мое терпение – кончилось!
Командир пер мощно и неотвратимо. Офицер еле успел посторониться.
– Куда это он? – спросил офицер у стрелка.
– Психушка! – охнул стрелок. – Держи его! М-мать…
И с разбегу прыгнул командиру на спину. Тот стряхнул его не останавливаясь.
– Да помогай же, кэп, не тормози!
До офицера наконец дошло. «Психушка», вот что это было. Особая, только в космосе бытующая болезнь. За недели дежурств в пустоте, в тесном элементаре, дни и ночи с одними и теми же людьми, не отвернуться, не побыть в одиночестве – вроде все нормально, но накапливалось что-то мутное, болезненное, копилось по крохам, чтоб прорваться в самый неожиданный момент дикой злобой. И тогда оставалось лишь молиться Даждь-богу, в которого никто не верил, чтоб у взбесившегося в данный момент не оказалось в руках оружия. Считалось, что психушка прорывается почему-то лишь на базах. Офицер не без основания считал, что в вылетах на дежурство тоже – просто некому потом доложить о случившемся.
– М-мать! – высказался офицер и бросился в атаку.
Против психушки имелось одно, но действенное средство – связать и в карцер. И тогда проходило. Проходило лучше и быстрее, если при поимке больного отпинать. Но – попробовал бы кто отпинать командира «семерки». Буревой – он не зря Буревой. Ему еще и Медведь в позывной подошел бы, и Бык…
… Офицер очумело тряхнул головой и вскочил на ноги. Кажется, с третьего раза он понял, как Буревой это делает. Значит, надо поднырнуть под руку… оу-у! Какие твердые на матке стены, оказывается… Командир в очередной раз стряхнул с себя жилистого, но легкого стрелка и целенаправленно развернулся к командному сектору.
– Убью! – пообещал он серьезно.
Офицер быстро огляделся. К свалке потихоньку подтягивались заинтересованные экипажи, но пока что не вмешивались. Разборки внутри команды – дело тонкое, некомпетентной помощью запросто можно все испортить, так считали все. Сами разберутся, короче, а матке какое-никакое развлечение…
Вдвоем со стрелком они все же сбили командира с курса и запихали в ремзону.
– Давно бы так! – выдохнул стрелок. – Берегись!
Буревой бешено развернулся – против него стоял маленький и очень злой пилот.
– Уймись! – раздраженно приказал пилот.
Командир захрипел и попер вперед. Мелькнули неуловимо быстро ботинки космонавта, самые прочные ботинки в мире, и Буревой загремел на пол.
– Я что сказал?! – рявкнул пилот. – Мало в штрафной летали?
Мелькнули ботинки, офицер сочувственно поморщился. Наверно, очень больно падать, когда весу за сто…
– Убью! – пообещал командир дико и пошел на прорыв.
И взлетел. Ну а потом, естественно, упал. Головой в пол, спиной об стену…
Потом они тащили командира в душевые. И обратно.
– В следующий раз, – стонал под тяжестью стрелок, – в следующий раз выберем легкого командира, верно? Вон кэп очень легкий, его даже я помножу на ноль!
– А легкие сразу за оружие хватаются, проверено! – проворчал пилот. – Знаешь, как кэп стреляет? Аж двух «Дьяболо» обнулил!
– Суки вы, – сказал командир внятно. – Лучше б я их убил.
– Кого – их? – не понял офицер.
– А всех, – угрюмо сообщил командир. – Директора матки. Замов его. Эскадренный штаб амазонок, вон они, шкуры, светятся… всех. Что придумали, шкуры: девчонок в бой посылать… девчонок!
И тяжело присел в курительную зону.
– Вот такая у него психушка, – вздохнул стрелок.
– А у вас что, другая?
– И у нас, – легко согласился стрелок. – Разве что у кэпа… кэптэн Джонс! У контриков как психушка проявляется?
– В виде военной полиции, – процедил офицер. – Вон они, на след встали…
– Убью, – пообещал командир.
Но до убийства не дошло. Полицейские осмотрели побоище с дистанции и благоразумно решили, что если там офицер, то офицеру и разбираться. Офицер с тоской посмотрел на тушу командира и присел рядом. Издалека они наблюдали, как выстраивается около дисколетов строй амазонок. Лихие пилотки, кудряшки и косички. Белые рубашки, золотые погончики, строгие юбки. Каблучки. Тридцать шесть экипажей юного очарования.
– Цветник! – проворчал пилот. – Принарядились, ножками сверкают. Как будто не знают, что по матке только в комбезах можно ходить. Или в скафандрах. На матке такая пыль, что мигом аллергическую экзему заработают. Какой урод придумал делать корпуса из местных материалов?