Министр на несколько секунд задумался.
— А израильтяне?
— С виду спокойны, сосредоточены на своих внутренних проблемах. Кое-какие вторжения на территорию Африки. Ничего, с чем мы не смогли бы справиться.
— Можете ли вы гарантировать мне эффективность наших операций слежения? — Этот вопрос министр адресовал всем.
И снова заговорил руководитель службы внешней разведки:
— За последние полгода в результате обработки сведений, полученных благодаря деятельности различных наших служб, мы успешно провели несколько операций. — Это напускное благородство позволяло ему скомпрометировать младших коллег, в частности двоих представителей Управления военной разведки. — Но угроза столь часто меняется, что сложно гарантировать полную эффективность или неприкосновенность национальной территории. К тому же с течением времени увеличиваются ставки и риски. Обострение неизбежно. Лучшее тому подтверждение — арест этого французского гражданина алжирского происхождения в…
— Дубае? — Министр читал досье или обобщающую записку тайного советника. — Знаменитая «Игуана»?
— Да, месье. Как того требует порядок, мы передали ориентировки в наше полицейское ведомство. Вместе с некоторыми европейскими коллегами они проводят операцию слежения, французская часть которой носит название «Божественное дуновение». И они готовы вмешаться, чтобы нейтрализовать остальных членов сети «Игуана».
— Делом руководит Управление территориального надзора?
— Нет, служба общей информации. Очевидно, многие их обычные клиенты находились среди выявленных объектов, этим объясняется подобный выбор. Управление территориального надзора в нужный момент займется судебными вопросами.
— На каком они этапе?
— Непосредственно сейчас единственная полученная ими достоверная информация заключается в том, что угрозу следует принимать всерьез. Эти люди решительны и опасны. Однако дело еще недостаточно проработано, чтобы подготовить легальный процесс. Один из наших офицеров, тот, что получил первичные сведения от информатора в Дубае, был командирован в Министерство внутренних дел в качестве связного агента службы внешней разведки. Как бы то ни было, все указывает на то, что Франция не застрахована от масштабной операции с применением химического или бактериологического оружия, а…
— А главное, мы зависим от иностранных источников информации. — Министр довольно сухо прервал его речь. — Добавлю: к тому же случайных. Без этого таинственного эмиратского источника мы бы ничего не узнали о плане покушения на американские интересы у нас, прямо здесь, в Париже.
Снисходительный тон последнего замечания, словно обращенного к нерадивым ученикам, заставил присутствующих насупиться.
Шеф жандармов попытался дать объяснение:
— В этой области нам известно, что…
Министр незамедлительно перебил его:
— Что нам ничего не известно. — Он выпрямился в своем кресле. — Или очень немногое. Меня интересует, не появится ли в повестке дня изменение планов нападения, а также повышение уровня угрозы. Надо что-то предпринять.
«Или хотя бы сделать вид». Сидящий позади своего шефа Стабрат оставил это замечание при себе.
— Вы правы, месье, вероятно, было бы желательно пересмотреть планы нападения на территорию нашей страны, в особенности ядерно-бактериохимического нападения. — Заканчивая фразу, он бросил взгляд в сторону представителей службы внешней разведки.
Их реакция не заставила себя долго ждать, и голос полковника Монтаны, тайного советника шефа внешней безопасности, раздался у него за спиной:
— Есть ли у вас основания, генерал, полагать, что в последнее время угроза особенно усилилась? — Тон был сладкий, но с оттенком высокомерия.
Этот человек не был даже действующим офицером, но долгие годы продвигался по служебной лестнице в правительственных кругах и в разведке, где пользовался серьезной политической поддержкой, объясняемой не верной дружбой, а страхом. Монтана предпочитал определенность.
— Нет, ничего, кроме нескольких упомянутых сегодня деталей. И все же, думая об упреждении… Я полагаю, что не слишком забегаю вперед, когда говорю, что мы готовы встретиться с каждым из вас, чтобы обговорить эту тему. — В ожидании заранее полученного одобрения Стабрат взглянул на своего шефа. Накануне было решено, что он «неожиданно» возьмет слово.