Престолонаследник:
— И не изменяя присяге, Мишич.
Мишич:
— Убеждениям военачальника, ваше высочество!
Престолонаследник:
— Но вы в моем подчинении. Я вас назначал командующим Первой армией. Вы ее не унаследовали. И Сувоборне ваше поместье.
Мишич:
— И Сербия не ваше поместье. Если вы отняли корону у своего брата, то народ вы не получили в наследство!
Престолонаследник:
— Я получил в наследство борьбу за его свободу. От отца и деда! Я принял в наследство народ. Его судьбу я возложил на свои плечи.
Мишич:
— Это народ вас посадил к себе на спину. Что делать народу на плечах у принца?
Престолонаследник:
— Послушайте, я все помню. Все. Поверьте, генерал, я ничего не забываю.
Мишич:
— Меня это чрезвычайно беспокоит! Вы меня слышите, престолонаследник?
Престолонаследник:
— Слышу и приказываю вам выполнить распоряжение Верховного командования. Ни шагу назад.
Мишич:
— Только цари отдают такие распоряжения. Я такие приказы и не принимаю, и не отдаю.
Престолонаследник:
— В сербской армии больше никто не смеет командовать: назад. Иначе Сербии конец. Вы меня поняли?
Мишич:
— Сербии конец лишь в том случае, если ее руководители потеряют разум, а ее солдаты лишатся веры.
Престолонаследник:
— Я вам сказал свое последнее слово.
Мишич:
— Тогда я более не командующий Первой армией. И не буду выполнять ваш приказ. Это мое последнее слово. Что вы сказали? Что вы сказали, престолонаследник?
Путник:
— У аппарата Путник. Алло, алло, Мишич! Какая оса вас ужалила там на Сувоборе, что у вас так распухли мозги? Порете чушь. Вы один только и способны и призваны спасать сербскую армию, так, что ли? Вы один? А мы, прочие? Чешем себе пупы, так?
Мишич:
— Или соглашайтесь с моими решениями, или немедленно примите мою отставку. Отставку, вы меня слышите? Алло! Не прерывайте. Вы меня слышите, воевода?
Путник:
— Послушайте, Мишич. За все эти оскорбления и брань мы с вами не можем сегодня вызвать друг друга на дуэль. Пусть телефонисты и писари рассказывают, что знанием сербского языка Путник и Мишич ничуть не отличаются от своих обозников. Сегодня нас с вами ничто не должно задевать и приводить в ярость. Суетность и другие подобные чувства принадлежат мирной жизни.
Мишич:
— Все чувства принадлежат также и войне.
Путник:
— Оставим эту роскошь до победы. Еще раз давайте разберемся в ваших планах. Столь же основательно, как если бы мы рассматривали стратегический замысел Фридриха Великого. Иначе нам обоим придется чистить лошадей швабским фельдфебелям. Вы меня слышите, Мишич?
Мишич:
— Я вас слушаю. Говорите.
Путник:
— Если Первая армия прекратит оборонять водораздел между Колубарой и Западной Моравой, неизбежны следующие последствия: Третья, Вторая армии и Обреновацкая группа должны отступить, поскольку они окажутся не в состоянии прикрыть свои вытянутые и тонкие фланги. Если Ужицкую группу оттеснят к Чачаку, что неминуемо, то, повторяю, придется сдать Белград. Падение Белграда ставит под угрозу фронт на всем Подунавье и в долине Большой Моравы, а с восточной стороны в любую минуту может напасть болгарская армия. Да, болгарская. И еще, Мишич, что будет, если Потиорек покрепче прижмет вас и погонит со склонов Сувобора и Рудника к Крагуевацу? Можно ли удержать Крагуевац, если неприятель сидит в Чачаке? И что вообще в Сербии можно будет оборонять, если наши армии сгрудятся возле Крагуеваца? Давайте, ей-богу же, рассуждать логично!
Мишич:
— Ваши стратегические комбинации вполне логичны и справедливы. Если бы мне на экзамене кто-либо отвечал иначе, тот не стал бы офицером Генерального штаба.
Путник:
— В чем же тогда дело?
Мишич:
— Это штабная и прикладная стратегия. Она для истории. А мы сейчас здесь, на Сувоборе, должны поступить иначе. Так, как поступают лишь раз в жизни. Что не повторяется и чему не учат в школе. Слышите?
Путник:
— Продолжайте.
Мишич:
— Первая армия лишена свободы выбора стратегической идеи. Она абсолютно вынуждена покинуть сувоборский водораздел. И сегодня ночью должна выступить, дабы избежать завтрашнего удара, поскольку выдержать его она не сумеет ни в коем случае. Поймите и поверьте мне, как-никак я нахожусь на позициях и лучше вас и Верховного командования в целом знаю состояние своих войск и оцениваю положение.
Путник:
— А Потиорек? Что, вы считаете, сделает он?